Пионеры, или У истоков Сосквеганны. Хижина на холме, или Вайандоте (сборник) - стр. 61
– Безобразной? – воскликнул дворецкий, вытаращив глаза, которые начали было слипаться. – Клянусь лордом Гарри, сударыня, это все равно, что назвать «Боадицею» плохим фрегатом! Что вы мелете? Да разве ее глаза не блестят, как самый лучший деготь? Разве ходит она не так же плавно, как перворазрядный фрегат при попутном ветре?
– Выражайтесь прилично, Бенджамен, – сказала ключница, – иначе я не стану водить с вами компанию. Я не отрицаю, что она выглядит смазливой, но я уверена, что она окажется плохого поведения. Она так много о себе думает, что и говорить с людьми не хочет. По рассказам сквайра Джонса, я воображала, что она очарует меня, а теперь вижу, что Луиза Грант куда милее, она не захотела со мной разговаривать, когда я спросила ее, как она себя чувствует дома и скучает ли по своей маме.
– Может быть, она не поняла вас, почтеннейшая! Вы язык-то калечите на здешний лад, а мисс Лиза училась языку у настоящей лондонской леди и владеет им почти так же хорошо, как я сам и любой прирожденный англичанин. Вы позабыли, чему в школе учились, а наша молодая хозяйка только что закончила ученье.
– Хозяйка! – воскликнула Ремаркабль. – Вы принимаете меня за негритянку, Бенджамен! Мне она не хозяйка и никогда не будет ею. А по части разговора я никому в Новой Англии не уступлю. Я родилась и выросла в графстве Эссекс у залива, а оно славится своим произношением.
– Слыхал я об этом заливе, – возразил Бенджамен, – но, признаться, никогда не бывал там и не знаю, где он лежит. Может быть, там и вправду хорошая якорная стоянка, но уж, конечно, перед Бискайским заливом он то же, что ялик перед линейным кораблем. А если вы хотите услышать хорошее произношение, то потрудитесь отправиться в лондонское предместье Уоппинг, населенное матросами, да послушайте, как там объясняются. Ну да ладно, все-таки я не вижу, добрейшая моя, чем вас обидела мисс Лиза, а потому забудьте худое и хлопнем по стаканчику за ее здоровье.
– Ну нет! Я на это не согласна, Бенджамен. Такое обращение для меня новость, и я не намерена его выносить. У меня полтораста долларов, да кровать, да двадцать овец, и я не намерена оставаться в доме, где нельзя назвать человека по его имени. Я буду называть ее Бесси или как мне вздумается. Мы живем в свободной стране, и никто не может мне это запретить. Я хотела остаться здесь до лета, но уйду завтра же утром, и буду разговаривать с ней, как мне вздумается.
– По этой части, миссис Ремаркабль, – сказал Бенджамен, – никто не станет спорить с вами, потому что легче остановить ураган носовым платком, чем удержать ваш язык, когда он снялся с якоря. А скажите-ка, добрейшая, много ли обезьян водится на берегах вашего залива?