Пионерский гамбит - стр. 21
– Ай-яй, Крамской, первый раз в лагере, а уже хулиганишь! – строгий взгляд Анны Сергеевны уперся в меня. Похоже, мой первый выход оказался так себе.
– Больше не буду, Анна Сергеевна! – бодрым голосом сказал я и бросил взгляд назад, запоминая диспозицию. В центре – клетчатый Мамонов, с правой стороны рыжий парень с широким лицом, справа – крепыш с узкоглазым лицом сына степей. У правого окна – Прохоров, у левого… Какой-то ничем пока не примечательный парень. Мамонов в ответ на мой взгляд выпятил губу и дернул подбородком. Не нужно уметь читать по губам, чтобы понять не заданный вопрос: «Ну ты чо, на?»
– Так, я поняла! – Анна Сергеевна хлопнула в ладоши. – Вы все соскучились, ехать еще долго, так что давайте песню! Ииии!
Знает Север, знает Юг,
Пионер – хороший друг!
Он в труде друзьям поможет,
И в беде утешить может -
Он – хороший друг.
Неожиданно для меня автобус дружно подхватил незнакомые мне слова и под довольно слаженный хор уже совсем даже не детских голосов мы въехали на мост через широкую Киневу.
Замелькали косые металлические балки, внизу серебрилась под солнцем водная гладь, чуть поодаль вытягивали длинные шеи портовые краны, а деловитый тупоносый буксир толкал здоровенную баржу с большими барханами желто-коричневого песка. Я вспомнил, что так и не воплотил давнюю студенческую мечту – арендовать такую вот баржу, воткнуть в песок пляжные зонтики, расставить столики и шезлонги и устроить забойнейшую пляжную вечеринку прямо посреди реки.
– А ты чего не поешь? – вдруг спросила меня соседка. И я понял, что она разглядывает меня уже около минуты.
– Слуха нет, – соврал я. – Медведь на ухо наступил. А ты?
– Не люблю показушное единство, – сказала она. – А ты молодец, что Мамонова не испугался. Другие бы не рискнули.
И девочка снова уткнулась в свою книгу, ничего толком не объясняя. Как она читает при такой тряске? Меня бы уже замутило давно, если бы я пытался глазами по строчкам водить.
Я еще раз оглянулся на Мамонова. Джинсы, клетчатая рубашка, темные волосы, стриженные, как когда-то говорили «под горшок». Как и у многих здесь, кстати. Его рыжий миньон размахивает руками, будто дирижирует. А «сын степей» что-то шепчет ему на ухо. Похоже, слаженная троица.
Автобусы катили сначала через лес, потом густые хвойные заросли расступились, потянулись сначала поля, потом травянистые холмы, кое-где украшенные мелкими рощицами и блестящими озерами. Если отвлечься от пионерских песен, которых, оказывается, много больше, чем единственная известная мне «Взвейтесь кострами, синие ночи…», то можно было подумать, что я просто еду на автобусе по трассе не особенно федерального значения. Ну да, природе-то все равно, какой сейчас год. Подозреваю, даже если бы меня занесло в какое-нибудь средневековье, но не в город, а куда-нибудь в лес, то фиг бы я определил не то что год, но даже с веком были бы проблемы.