Пиксельный - стр. 17
– Как ты себя чувствуешь? У тебя все нормально?
– А с чего мне плохо будет? – презрительно гнусавит Лена.
– Ну, ты какая-то грустная. Выглядишь немного вялой, – я отвожу взгляд в свою тарелку.
– Да это я не высыпаюсь, – увиливает она.
– Да? А чем ты занимаешься, что выспаться не можешь?
Лена раздраженно выдыхает.
– Ой, ну давай не будем, а? Ну пожалуйста, мне и вправду не очень то весело.
– Ну ладно, – я все же таю от ее голоса и сжаливаюсь, – Ты будешь что-нибудь?
– Да я не знаю. Я тут время скоротать хотела. Мы с подружками гулять собрались.
– Опять по разрушенным стройкам будете лазить? Может, еще на помойку загляните? А? – я снова не могу удержать себя в руках.
– Чего ты начинаешь то?! – буркает Лена.
– Да ничего я не начинаю. Пойду тебе сока принесу.
Пока беру сок, Лена принимается за телефон. По-видимому, что-то срочное и важное. Отменяет встречу с подружками? Боится что я их встречу?
Друг, ненавидящий эмо – проблема.
– Вот твой сок, – я возвращаюсь за стол со стаканом темно-красной жидкости. – Ты, кажется, вишневый любишь, правильно?
– Да, спасибо, – на ее лице снова заиграла улыбка, стоящая больше целого ящика вишневого сока.
– Я все помню. И тебя помню. Какая ты была раньше… Милая девочка, без всей этой мишуры.
– Ну хватит, ну перестань уже, – Лена супит брови. Это последнее предупреждение. Дальше будет игнор.
– Ты совсем меня слушать не хочешь… – я вздыхаю. – Как мать?
– Нормально, – сухо отрезает она. – Давай о чем-нибудь другом. Расскажи лучше, что ты сейчас пишешь? Для детей?
– А я больше ни для кого не пишу. Не могу и все. Раньше хоть дети меня понимали, а теперь… будто нет детей вовсе, словно бы взрослые все стали. Вот и ты больше не ребенок, наверное, раз не слушаешь.
– Я тебя слушаю, но слушаю когда надо. Я уже сама могу решать, что для меня хорошо, а что плохо, – звучит так убедительно, что хочется верить.
– Звучит, конечно, красиво, но не похоже на правду. Ни сколько.
– Какая ты все-таки язва!
Лена деланно обижается, косится в пол, смешно пьет сок урывками. Наконец, отходит, и произносит:
– Я могу с тобой говорить, если ты будешь слушать. Но ты же не станешь?
– Стану, ты попробуй.
– Да ща! Орать будешь!
– Ну попробуй.
Она суетится, елозит, потом немного нагибается, будто собралась рассказать что-то важное.
Я смотрю на нее внимательно, с интересом, желанием узнать ее мысли.
Должно быть, заметив это в моих глазах, она решается рассказать. Больше всего люди хотят, чтобы их слушали.
– Я хочу… серьезно поговорить. Мне нужно поделиться кое-чем с тобой. Ты не поймешь, но все-таки…