Петербургский сыск. 1874 – 1883 - стр. 39

– Чем могу быть полезен? – без излишнего лебезения, но с каким—то достоинством произнёс он.

– Вот что, голубчик, – Путилин на миг остановился, прикусив нижнюю губу, – будь любезен, вспомни еще раз то утро, когда господин Комаров в последний раз подъехал ко входу к месту службы.

– Вашество, – приложил руку к груди, – я тогда Вам все поведал, что сохранила моя память, ничего нового к сожалению добавить не могу.

– Все же попробуй припомнить тот миг, когда Афанасия Петровича окликнула женщина в черном, – спросил Иван Дмитриевич.

– Хорошо, попробую, в то утро они еще сконфузились от окрика.

– Это понятно, но дама ничего ему не показывала?

– Не понимаю, 1.

– Дама ничего ему не передавала?

– Нет, – с уверенностью отрезал привратник, потом в его глазах мелькнула искра сомнения, он задумался, пощипывая бороду, – хотя постойте, – пальцем водил по губам, – постойте, а ведь Вы совершенно правы, господин Путилин, как же я не заметил. Дама достала из маленького ридикюля какой—то листок, протянула ему, Афанасий Петрович прочел и только после этого сел в коляску.

– Ошибки быть не может? Ничего не путаешь?

– Нет, нет, господин Путилин, я явственно вижу сию картину, ведь Афанасий Петрович стоял вот так, – привратник поворотился, показывая, как стоял в утро исчезновения секретарь Духовной Консистории, – правым боком ко мне.

– Больше ничего примечательного не припоминаешь? – еще раз задал вопрос начальник сыскной полиции. – Мне важна всякая мелочь.

– Ей Богу, – привратник перекрестился, – Вашество, не помню, – и покачал головою, ну, ей Богу, не помню да и добавить больше ничего не могу.

– И на том благодарствую, – Иван Дмитриевич скривил губы в вымученной улыбке и пошел быстрой походкой, стуча тростью по камням мостовой, к ожидавшей его извозчичьей коляске. Всю дорогу чертил правою рукою перед собою какие—то непонятные воздушные знаки, иногда резко перечеркивая и только изредка приподнимались брови, чтобы вновь нахмурится, сводя их к переносице. Ничто не могло отвлечь Путилина от тревожащих мыслей.

Медленным шагом, не обращая внимания на дежурного чиновника, Иван Дмитриевич прошел к лестнице и, держась правою рукою за перила, начал подниматься. Мыслей было много, но все какие—то скоротечные, словно искры вылетавшие мотыльками из яркого костра.

Кабинет встретил пустотою и безразличным взглядом Государя, на который Путилин ответил разведенными руками, мол, простите, Ваше Величество, делаю вопреки всему, что в моих силах, и лелею надежду – завершить сие непростое дело. Как бывало всегда, подошел к окну и посмотрел вниз на неширокую улицу, наполненную городским несмолкающим шумом. Там простоял с четверть часа, переваливаясь с пяток на носки, отбросив прочь тревожившее его в данное мгновение.