Песня Свон - стр. 36
Смех опять зазвучал громче. Эмилиано вздрогнул: теперь звуки напомнили ему крик мальчишки, которого он однажды в драке пырнул ножом в живот. Смех оборвался, перейдя в клекот и затем в тихое умиленное бормотание, которое напомнило Сесили бормотание наркоманов в одном из их мест, куда она зачастила. Лицо ее застыло. Смех умолк, и она сказала:
– Мне кажется, у меня и своих дел достаточно. – Она торопливо ушла в кассу и заперла за собой дверь. Она решила, что в парне, который сидел в зале, есть что-то таинственное. Сесиль видела его: это был крупный, дюжий, похожий на шведа человек с курчавыми светлыми волосами, молочно-белой кожей и глазами, как сигаретные окурки. Покупая билет, он сверлил ее взглядом, но не сказал ни слова. Колдун, решила она, и дрожащими пальцами развернула журнал «Пипл».
Скорее бы восемь часов, молил Эмилиано. Он еще раз посмотрел на часы. «Лики смерти, часть 4» должны скоро закончиться, и Вилли, старый киномеханик-пьяница, будет менять пленку на «Мондо бизарро», про рабство и все такое прочее. Может, парень уйдет раньше, и тогда картину сразу же сменят. Эмилиано сел на табуретку и опять стал читать комикс, пытаясь заглушить страшные воспоминания, пробудившиеся от этого смеха.
Красные портьеры зашевелились. Эмилиано сгорбил плечи, как будто его хотели побить. Потом портьеры раскрылись, и в темном вестибюльчике возник киноман. Он уходит! От радости Эмилиано чуть не засмеялся, глаза его застыли на одной точке комикса. Выходит за дверь!
Но киноман произнес слабым, почти детским голосом:
– Пожалуйста, большую порцию кока-колы и попкорн с маслом.
У Эмилиано заныло в животе. Не смея посмотреть этому человеку в лицо, он встал с табуретки, наполнил стаканчик кока-колой, достал попкорн и плеснул в него масла.
– Пожалуйста, побольше масла, – попросил киноман.
Эмилиано добавил еще несколько капель масла и подтолкнул заказанное по прилавку к клиенту.
– Три доллара, – сказал он.
К нему подлетела пятидолларовая бумажка.
– Сдачи не надо, – сказал человек, и сейчас в его голосе прозвучал южный акцент. Озадаченный Эмилиано взглянул на него. Ростом киноман был около шести футов четырех дюймов, желтая рубашка с короткими рукавами, брюки цвета хаки с зеленью. Глаза его под густыми черными бровями были завораживающе зелеными и контрастировали с янтарным оттенком кожи. Сперва, когда он подходил в первый раз, Эмилиано посчитал его южноамериканцем, возможно, в нем было что-то от индейской крови. Волосы черные и волнистые, гладко причесанные. Он неподвижно уставился на Эмилиано. – Я хочу посмотреть фильм еще раз, – спокойно произнес он, и в голосе прозвучали нотки бразильского акцента.