Песня Свон - стр. 111

– Вот она.

Бет прошла к фигуре, прижавшейся к основанию одной из колонн. Черная вода стекала рядом с ее головой, она сидела в растекающейся луже зараженного дождя и что-то держала в руках. Зажигалка Бет погасла.

– Извините, – сказала она. – Трудно держать ее, потому что она нагревается, и мне не хочется тратить бензин. Это зажигалка мистера Каплана.

– Что вы сделали с телами?

– Мы убрали их подальше. Тут много коридоров. Мы оттащили их в конец одного из них и там оставили. Я… я хотела произнести над ними молитву, но…

– Что но?

– Я забыла молитвы, – ответила она. – Молитвы… кажется, они теперь не имеют большого смысла.

Сестра Ужас что-то промычала и полезла в сумку за пакетом с ветчиной. Бет наклонилась и подала латиноамериканке бутылку с пивом. Дождевая вода попала ей на руку.

– Вот, – сказала она. – Здесь есть питье. Эль дринко.

Латиноамериканка издала хнычущий, жалобливый звук, но не ответила.

– Она так и сидит здесь, – сказала Бет. – Вода попадает на нее, но она не переходит на сухое место. – Хотите есть? – спросила она латиноамериканку. – Кушать, есть? Боже, как это можно жить в Нью-Йорке, не зная английского?

Сестра Ужас стянула почти весь пластик с ветчины. Она оторвала кусочек ломтика и стала на колени около Бет Фелпс.

– Посветите еще зажигалкой. Может, если она увидит, что у нас есть, нам удастся сдвинуть ее с ее места.

Вспыхнула зажигалка. Сестра Ужас взглянула на покрытое волдырями, но все еще приятное лицо девушки-латиноамериканки, которой, вероятно, было не больше двадцати лет. Длинные черные волосы обгорели на концах, и там, где локоны были выжжены, виднелась кожа. Женщина не отреагировала на свет. Ее большие влажные карие глаза были устремлены на то, что она держала в руках.

– О, – слабо охнула Сестра Ужас. – О… нет.

Ребенку, девочке с блестящими, как у матери, волосами было, вероятно, годика три. Сестра Ужас не видела ее личика. И не хотела видеть. Одна застывшая маленькая рука была выгнута вверх, как будто тянулась к матери, тело неуклюже лежало на материнских руках, и это сказало Сестре Ужас, что ребенок мертв.

Вода стекала в дыру в потолке, омывая волосы латиноамериканки и ее лицо словно черными слезами. Женщина стала нежно баюкать труп, любовно покачивая.

– Она не в своем уме, – сказала Бет. – Вот так и сидит с прошлой ночи, когда ребенок умер. Если она не уйдет от этой воды, она тоже умрет.

Сестра Ужас слышала Бет очень смутно, как бы издалека. Она протянула руки к латиноамериканке.

– Послушайте, – сказала она голосом, в котором прозвучало что-то необычное. – Я возьму ее. Дайте ее мне.