Песня цветов аконита - стр. 70
На него указала Ялен. Уж какими хитростями эта ящерица добилась своего, Йири было неведомо. Не по его просьбе она делала это, и даже не по его желаниям. Просто рассчитывала на будущую оплату долга маленькая грациозная хищница.
А ему было все равно.
Тонкий, длинноногий, гибкий; еле заметная ломкость движений – единственный недостаток подростка – не столько недостаток, сколько интересное отличие от привычного канона сэ – эттэн, холодноватое, словно запах полынного стебля.
«Может быть».
Нэннэ даже рта не посмела раскрыть, когда ей приказали отдать именно этого. В маленькой комнатке, склонившись к нему, она шептала последние наставления, умоляла не беспокоиться, как надо, держаться – с нее же голову снимут, если мальчишка вновь выкинет фокус вроде недавнего.
«Я не могу отказаться отдать тебя и на сей раз – моя репутация безупречна, и я хочу, чтобы оставалось так. Я никогда не просила воспитанников своих – я была в них уверена. Но ты… может быть, ты – мое наказание…»
Йири слушал, прижав пальцы к губам. Одежда Нэннэ шелестела, и шелестел голос, все еще доброжелательно – властный, но вместе с этим испуганный – испуг пронизывал речь, как прожилки камень. Это было неправильно, тяжело, и он только согласно кивал, желая, чтобы кончилось все поскорее – и знал, что все только начнется.
Ялен ошиблась. Теперь он не смог бы с ней расплатиться…
Его «метка» вновь была сочтена счастливым знаком. Его привезли в окрестности Островка – через мост, в ивовою рощу, где располагалось несколько небольших павильонов. Там он провел три дня. Он не способен был думать ни о чем, чувствовать что-то, – все словно плавало в тумане. Может быть, поэтому он не совершил ни единой ошибки.
Было страшно. Не меньше, чем два предыдущих раза – но он понимал, как его поставили высоко, и, вероятно, поэтому мог справляться с собой. Но от этого было не легче – он знал, что должен ни одним взмахом ресниц не выдать своего состояния. Это был беспричинный страх, острый, как боль от резаной раны – но все уже было решено. Конечно, если бы он сейчас сказал «нет», его бы не взяли ТУДА… вероятно, и наказание было бы весьма серьезным. Но он уже не умел кому-то противоречить.
А потом он, одетый в светло-лиловое, ехал в закрытых носилках с темно – синими и золотыми птицами на занавеске. Ехал, крепко сжав пальцы – они начинали дрожать. Йири казалось, что его дрожь чувствуют носильщики. Страшнее этого беспричинного страха была мысль о том, что он не сдержится, не сумеет скрыть то, что с ним происходит. Он беззвучно шептал забавные песенки, слышанные в Алом Квартале, и прекращал тогда, когда понимал – еще миг, и звук вырвется криком. Он не мог прикусить губу – остался бы след. Нельзя.