Песня цветов аконита - стр. 28
Крепко они сдружились. И чем дальше, тем больше хотелось Йири довериться рыжему караванщику, получить совет старшего.
– Ты кого-нибудь любишь? – спросил он однажды. Кенну чуть не подавился похлебкой.
– Вопросики у тебя! Себя, драгоценного – кого же еще?
– И это все?
– Слушай, мне девятнадцать лет. И я не собираюсь лишать себя радостей жизни из-за одного существа.
– А… – Йири замолк, не договорив.
– Понятно. Сколько тебе стукнуло, братишка?
– Мне? Я родился в самом начале месяца Рыси. Вероятно, уже тринадцать. Хотя я не надевал белую тэй – я же ушел с караваном.
– И уже угораздило? Бедный.
– Нет. Так… полнее жизнь. Хотя… у тебя своя правда.
Оба замолчали, слушая пробовавших голоса лесных сверчков.
– Да не знаешь ты жизни, – неожиданно зло сказал Кенну. – Ты – ребенок еще. Сердце у тебя детское. Тебе нужно гораздо больше, чем придуманная тобой звезда на небе, кто бы это ни был. А по годам ведь почти уже взрослый. Не трать жизнь на эти бредни пьяного пересмешника, ну их…
– Не знаю…
– Зато знаю я. Я могу показать тебе многое. Ты даже в монастыре был, а в Алом квартале – ни разу. Неправильно это. Там танцы, музыка, смех, красивые лица. Ведь ты тоже хорош. А смотришь не на людей, а на реку с выражением статуи. Идем со мной! Мы скоро будем в городе – идем!
– Да не знаю я, Кенну…
– Ты… просто дикая лесная зверушка. Чего ты боишься? Жизни?
– Я? Нет.
– Тогда идем. Не бойся, я не брошу тебя в погоне за ашриини.
– Ты хороший, – улыбнулся Йири. – И все же – пока я не знаю.
…Он тихо напевал что-то, склонившись над лижущим хворост язычком пламени – новорожденным костром. Голос был – шелест ветра, едва различимый, но верный. Казалось, мелодия не хочет покидать губ, на которых возникла. Кенну прислушался – темные, мягкие звуки; такие песни поют малышам в деревнях, ласковые и печальные песни. В этой было что-то о конях, речном тростнике и ожидании. И Кенну, беспечный, порою развязный, не осмелился подойти ближе.
Менялось что-то вокруг – или менялся он? Теперь караванщики вели себя с ним немного иначе – уважительней, что ли. Старший, Хиранэ, только улыбался краешком рта и чуть качал головой, глядя на Йири. Теперь даже Райху придерживал язык. Даже как-то наладился поговорить за душу. Странно это было. Рассказывал о мытарствах своих – вполне приличным человеком казался, хоть и с языком не в меру злым.
И все же Кенну напрасно звал его в Алый квартал. Йири хотелось взглянуть на танцы и представления, он видел их только во время остановок в селениях – туда забредали циркачи и прочий веселый люд. Однако остальное привлекало и отталкивало одновременно. Он никак не мог проститься с тем, что чувствовал, поджидая появления Лин. Не только не мог – не хотел.