Песня цветов аконита - стр. 26

Лучше бы я родилась в доме военного невысокого чина – говорят, они сильнее любят своих домочадцев. Тогда я писала бы стихи и новеллы, гуляла в синих летних сумерках в маленьком садике в сопровождении белой кошки и не знала забот».

Мирэ увезли с Островка. Она была одета в зеленое и издалека выглядела ярким веселым камешком – кусочком малахита. Лица ее почти никто не видел.

Юини, молодой офицер, получил от Хали пропуск и большой ящик из темного дерева – вместе с приказом следовать за теми, кто везет Мирэ. Хали не сомневалась – его не заметят, и он передаст порученное в руки Мирэ в глухой деревушке. Он с обожанием глядел на высокую девушку с холодным лицом – один из немногих, кто по-настоящему был предан ей – по велению сердца, не долга.

Он не знал, что содержит большая посылка.

А там были деньги – и украшения, которые можно продать. И любимая книга Мирэ, стихи древнего поэта, со старыми, но яркими рисунками. Бесценная книга.

Об этом никто не узнает – кроме той, кому предназначена посылка.

«Мать была бы довольна мной, – с грустью думает Хали, перебирая свои густые каштановые пряди. – Нельзя бросать тех, кто верен тебе. Даже если ты не одобряешь некоторых их поступков».

«Когда ищешь огонь, находишь его вместе с дымом. Когда зачерпываешь воду из колодца, уносишь с собой луну».

Сложилось так – у старика и старухи не было детей. Зря молила добрая женщина духа – защитника деревни, – его статуя из красного дуба стояла в маленьком храме в роще высоких ясеней. Зря упрашивала других Бестелесных. Все они были глухи к ее слезным речам. «Неужели мы так и умрем – одинокие, не оставив никого после себя?!» – воскликнула женщина однажды и, плача, пошла из храма домой. Что-то блестело в пыли – женщина нагнулась и подняла золотое зерно. Принесла зерно домой, зачем-то смастерила колыбель из тростника, положила находку туда и заснула подле своего старика. Разбудил ее и мужа громкий плач. «Что за диво?!» – воскликнули старые люди, видя большую колыбель на столе, и в ней близнецов – мальчика и девочку, неотличимых лицами друг от друга, как зерна одного колоса. «Услышаны мои молитвы!» – воскликнула старуха. Назвали детей похожими именами. Росли они – загляденье. Нездешние – золотоволосые, золотоглазые. Все у них спорилось, быстро они взрослели. Нашли дела себе по душе – сын охотился, дочь вышивала так, что мастера диву давались – и безбедно зажили старики. Одна беда – приглянулась их дочь местному правителю, и пожелал он забрать девушку себе. Не захотел брат отдавать сестру, вступился за нее – и был убит. И хотел бы правитель исправить свершившееся, да то было не в его власти. Но он не отступился от девушки, и вновь послал за ней своих приближенных. Тем временем горе было в деревне. Положили на костер тело юноши, и только взвилось пламя, как окружили костер и собравшихся жителей воины правителя. Даже законы скорби нарушил он. Никуда не деться красавице… Побежала она – и в пламени скрылась. Надежно укрыл ее костер брата, вспыхнул так, что все небо среди дня полыхнуло. А люди все словно окаменели…