Песнь Сорокопута. Да здравствует принц! - стр. 48
Не дойдя каких-то тридцати метров до своей машины, где поджидал Чарли, я почувствовал резкую, в прямом смысле слова сбивающую с ног боль в спине и по инерции упал вперёд, не успев выставить руки. Спину, колени и ладони тут же обожгло болью. Я стёр кожу в кровь. Рюкзак, закинутый до этого на плечо и не до конца застёгнутый, с шумом упал рядом, раскрылся, и мои тетради угодили в ближайшую лужу, оставшуюся после утреннего моросящего дождя.
– Привет, Хитклиф. Как дела? – раздался злобный голос Клива позади.
Он пнул мой рюкзак – ручки, оставшиеся тетради, до которых лужи не добрались, и учебник по истории тёмной материи вылетели следом – и насмешливо скрестил на груди руки. Я не мог полностью видеть Клива, но, сдаётся мне, он торжествовал, застигнув меня врасплох.
– Сукин ты сын, – тихо простонал я. Хотелось отомстить ему, и я не придумал ничего лучше, чем вспомнить про его сломанный нос. – Может, ещё раз вмазать? Тогда, видимо, ты не до конца осознал, что лучше ко мне не лезть…
Предприняв слабую попытку подняться – реакция у меня чуть притупилась, – я тут же получил ещё удар, но уже ногой в бок. Весь сжавшись от боли, я с громким вздохом осел, зашипев и схватившись за рёбра. Как бы он мне ничего там не сломал…
– Тебе не жить, Хитклиф, ты меня понял? – жёстко произнёс Клив над моей головой. – Я превращу твою жизнь в сущий ад. Думаешь, здесь безопасно? – Он обвёл рукой парковку, но явно имел в виду всю территорию лицея. – Я знаю все слепые зоны, так что ты будешь получать от меня до конца года, и ни одна камера это не заснимет! – Голос его стал елейным. – Или ты у нас крыса и побежишь рассказывать папочке? – Он схватил меня за волосы и крепко сжал. – Ты ещё пожалеешь, что ударил меня, ублюдок.
Чарли, скорее всего, меня не видит и не слышит, иначе бы ринулся на помощь. Неужели Клив не так туп, как я считал, и действительно спланировал нападение, чтобы не попасть на камеру?
– Всё сказал? – с раздражением произнёс я.
– Пошёл на хер, – бросил Клив. – Обещаю, это только начало. Будешь получать, как и Леон. Вы с ним, два придурка, прекрасно спелись. А ещё твой дружок-полукровка. – Клив смачно плюнул рядом с моей головой, чуть не попав на лицо. – Любитель черни. И дружок твой – чернокровка.
«Любитель черни?»
«Чернокровка?»
Я сжал кулаки, сдерживаясь из последних сил. Рёбра там, где он ударил ногой, пульсировали от боли, дышалось с трудом, но гнев затмил разум.
– Блевать при виде таких как ты хочется, – добавил Клив. – Чернь всегда гниёт. Кровь у них такая. А ты, я смотрю, любишь чернь. Кастрировать их всех надо, чтобы не плодились. И тебя вместе с ними!