Песнь Итаки - стр. 18
Сквозь окна главного зала с распахнутыми ставнями женихи наблюдают, как жена Одиссея со своими служанками удаляется.
Глава 5
В хижине старого свинопаса Эвмея слышны голоса:
– Отец, я… Я…
– Сын мой!
– Во дворце повсюду женихи, и они…
– Они понесут наказание, сын мой, я клянусь…
Проливаются слезы.
Женские слезы – это слезы жалости к себе, мелочных страданий, беспомощного горя, способ привлечения внимания и выплеск эмоций, не поддающихся контролю здравого смысла. В лучшем случае их терпят – в конце концов, женщины не способны справиться с собой, – а в худшем – высмеивают как потакание пустым капризам. Так говорят поэты, и требуется так мало времени, совсем мало, чтобы их ложь стала правдой для целого народа…
Эти слезы не таковы.
Это мужественные слезы, пролитые двумя героями, которые перенесли множество лишений и претерпели множество мук со стиснутыми зубами, а теперь выпускают на свободу эмоции, глубоко скрывавшиеся за их суровой внешностью долгие годы. Такие слезы вполне приемлемы для воителей и совершенно непохожи на рыдания слабого пола, и лучше бы никому даже не пытаться это оспорить.
А после на свет рождается план.
В это время во дворце Одиссея женихи собираются на вечерний пир.
Всего их здесь около сотни, что для Итаки весьма необычно, ведь среди них есть не только приезжие из далеких земель, решившие посвататься к скорбящей царице, но и местные мужчины старше двадцати пяти и моложе шестидесяти. Отплывая в Трою двадцать лет назад, Одиссей увез весь цвет западных островов с собой: каждый мужчина – и будущий воин старше пятнадцати, и недотянувший пару лет до седой бороды пожилой муж – уплыл с царем. К тому же за десять лет, что царь воевал, множество мальчишек в болтающихся на головах шлемах и с мешками зерна за спиной были отправлены в ненасытную утробу кровавой бойни. Из уплывших многие остались под стенами Трои. Кого-то, по словам поэтов, съели каннибалы по дороге домой, кто-то погиб в набегах по пути к западным островам. Один, поскользнувшись, упал с крыши дома Цирцеи, в чем даже мне непросто найти признаки особой отваги; кого-то схватила многоголовая Сцилла, когда они проплывали мимо ее логова посреди острых скал. Остальные утонули. Их имена будут упомянуты в легендах лишь для того, чтобы подчеркнуть доблесть отважного Одиссея – единственного, кому удалось выжить. Поэты изо всех сил будут стараться указать на то, что гордецы, скупердяи и глупцы погибают и лишь мудрецу удается добраться до дома.
Самые молодые женихи, отирающиеся у юбки Пенелопы, родом с Итаки. Они были детьми, как и Телемах, малышней, которую матери еще качали на руках, когда Одиссей уплыл. Слишком юные, чтобы сражаться под Троей, выросшие на историях о героических деяниях их отсутствующих отцов, они смеются и толкаются, рычат и огрызаются, и каждый стремится доказать, что он тоже мужчина, солдат, носитель величия, и ни одному еще ни разу не довелось испытать свою невеликую отвагу, отчего они хвалятся лишь громче. Только сильный мужчина может быть уверенным в себе, даже храня молчание. Кенамон часто молчит, но в основном потому, что здесь мало кто станет с ним разговаривать, поскольку он чужеземец и может представлять угрозу.