Первый в списке на похищение - стр. 19

Нежность сменилась веселостью, веселость хмуростью, хмурость разбойничьей бесшабашностью, басшабашность мягкостью и так далее. Лицо человека может принимать не менее пятидесяти самых различных выражений.

«Не лицо, а резина какая-то», – невольно усмехнулась Ирина, подошла к телефону, подняла трубку, несколько секунд подержала ее на весу, размышляя, потом решительно набрала номер:

– Олежка, я дома… Одна. Мой, думаю, до пяти вечера не то что не появится – даже не позвонит. У него сегодня двое переговоров, посещение выставки, презентация вместе с французами, пресс-конференция на Зубовском бульваре, еще что-то… Все трудно запомнить, в общем. Приезжай. Что? Нет, нет, это вполне безопасно, он в ближайшее время здесь не появится. Приезжай! Мы с тобой давно не виделись. Жду тебя в… – она потянулась к часам, лежавшим на журнальном столике в прихожей – часы были дорогие, привезенные мужем из Швейцарии, – в половине десятого. Ничего страшного, что рано – хоть на кофе время останется. Вино у меня есть, немецкое, «Мозельское». Знаешь, такое сладковатое, есть французское красное, четырех сортов – к мясу. Если хочешь, мы с тобой приготовим мясо… Вдвоем, как раньше. Бифштекс с кровью. Представляешь, как это здорово – обжигающее мясо и терпкое темное вино из хрустальных бокалов! Приезжай немед-ленно!

Она повесила трубку и еще некоторое время задумчиво стояла у телефона: хорошо иметь нежного надежного мужа, вдвойне хорошо иметь, кроме него, еще кого-то, такого же близкого, нежного и надежного.

20 сентября, среда, 8 час. 52 мин.

Костик быстро понял, что с ним произошло – не раз видел подобное в фильмах, но никогда не думал, что это может произойти в Москве, да еще с ним, с живым, хотя и маленьким человечком, имеющим могущественного папу, – закричал, забился в руках Медузы. Видитель «жигулей» – редкозубый, в коронках, смешливый Клоп резко вывернул голову, сжал глаза в узкие жесткие щелки:

– Медуза, какого черта! – выругался и начал стремительно и нервно крутить маленькую, неудобную, постоянно выскальзывающую из пальцев рукоятку на двери – поднимал стекло. – Тьфу!

Две женщины, которые вели с собой детишек, – Клоп не разобрал, кого они вели, мальчишек или девчонок, не до того было, не успел, – косо соскользнули назад и в следующее мгновение исчезли, оставшись за поворотом узкой боковой дороги. И лица их Клоп не разобрал – лица были плоские, стертые, ничего приметного на них не имелось, это раздосадовало его, и он снова выругался.

Медуза притиснул грязную, пахнущую мясными консервами руку ко рту Костика, зажал крик.