Первое дело Еремея - стр. 20
– Не-ет, – протянул Рон. – Крови не было. Странно, отчего же я тогда решил, что.... Ах, да, пахло, знаете, так, как пахнет кровь. А потом я разглядел, что это отец Колыван. И тоже сначала не понял. Подумалось, что он траву подвешивать стал, он травы хорошо знал, отец Колыван. Стал, и, значит, неудачно повернулся, что в верёвке запутался, а табурет опрокинул. Я к нему подбежал, помочь хотел, да что пользы, он уже холодным был.
– А почему решили, что он повесился? Вдруг и в самом деле – травы? – под потолком трав никаких не было. Верно, убрали, когда…
– Траву ремнем в два пальца не подвязывают, – рассудительно ответил Рон. – и потом, он ведь написал, так, мол, и так, нет больше моих сил.
– Написал?
– Ну да. Он дневник вёл, отец Колыван. Я-то его не читал, не положено. Его старшина взял, достопочтенный Хармсдоннер, – они стояли на пороге горницы, и каждый ждал, что другой войдет первым.
Никуда не деться, придётся принимать хозяйство.
Еремей переступил порог, положил на пол путевой мешок.
– А, может, сначала к источнику сходим? – поторопился предложить Рон. Не очень-то ему тут уютно. Да ещё и не освещено помещение.
– К источнику?
– Их много здесь, горячих источников. Очень полезные!
– Замечательно, – Еремей вспомнил, что об этих источниках спутники его по малому каравану вспоминали с предвкушением некоего блаженства.
Источник был у самой границы поселения Но-Ом. Как предположил Еремей, скит и строили, исходя из месторасположения источника. Купальня сделана едва ли не тщательнее, чем Дом Совета. Каменные ванны, числом три, были наполнены проточною водой.
– Зимою пар издалека виден. Клубится, и кимосы, Народ Льда, называют это место «там, где вода горит». Сами кимосы воды сторонятся. Боятся растаять, что ли? У них, у кимосов, легенда есть, о снежной девушке. Та растаяла, – Рон подождал, пока Еремей разденется и погрузится в ванну, затем и сам скользнул в соседнюю.
Вода была горячей, едва не обжигающей. И пузырьки в ней поднимались к поверхности и лопались с едва слышным шипением, наполняя воздух сложною смесью запахов – серы, йода, чего-то ещё.
Когда он притерпелся, стало приятно. Казалось, вода смывает не только грязь, а и усталость пути, и тревоги. Рон погрузился с головою, ещё и ещё. Замечательно.
– Вы полежите, отец Еремей. Немного, долго с непривычки тяжело. Первое время после работы зайдешь – выходить не хотелось. А поднимешься, то в глазах темно, звон, слабость. Оттого, говорил отец Колыван, что кровь от головы отливает и в кожу уходит. Зато зимою потом долго во всем теле тепло, даже жарко. Некоторые прямо в снег прыгают, растираются. Ничего. Жжет, но хорошо!