Первая мировая война. История Великой войны, которая расколола мир и привела Европу к гибели - стр. 51

Решение о всеобщем призыве «было, возможно, самым важным… во всей истории Российской империи. Оно полностью уничтожило перспективу предотвращения большой войны в Европе»[86]. Но ведь оно не было продиктовано необходимостью! По всей видимости, Сазонов поддержал генералов, узнав, что в ночь на 29 июля австрийские канонерские лодки на Дунае вели артиллерийский огонь по Белграду. Это был булавочный укол. Крепость Калимегдан, известная еще со времен римлян, которая возвышалась над Белградом в месте слияния Дуная и Савы, могла быть разрушена только тяжелой артиллерией – во время Первой и Второй мировых войн она действительно пострадала, но потом была восстановлена и сохранилась до сегодняшнего дня. В целом то, что Австро-Венгрия привела свою армию в боевую готовность, России не угрожало. Война с Сербией не позволяла Габсбургам вести широкомасштабные боевые действия на других направлениях. Для победы над маленькой, но отличавшейся высоким боевым духом сербской армией требовалось – даже по подсчетам Вены – задействовать почти половину имеющихся в распоряжении империи сил. В состав «минимальной балканской группы» и «эшелона Б» входили 22 дивизии, а одного «эшелона А» для наступления в Польше было недостаточно. Кроме того, рельеф местности в Сербии – горы, густые леса – и бездорожье затрудняли ведение боевых действий, поэтому никакая вторгшаяся в эту страну армия рассчитывать на быстрый успех не могла. Именно так и случилось в 1915 году, когда на Сербию с разных сторон напали Германия, Австрия и Болгария. Им потребовалось для успешного завершения кампании два месяца[87].

Из всего сказанного следует, что 29 июля Россия могла – без ущерба для своей безопасности, без угрозы общему миру и не отказываясь от поддержки Сербии – ограничиться частичной мобилизацией во внутренних регионах страны. Всеобщая мобилизация в империи, включая военные округа, граничащие с Германией, означала большую войну. Эту ужасную перспективу теперь увидели во всех европейских столицах. Те, кто больше всего опасался военных устремлений других – Мольтке, Гётцендорф, Жоффр, Янушкевич, – сами готовились к войне, чтобы не быть застигнутыми врасплох. Те, кто больше боялся самой войны, искали временные решения. Одним из таких людей был рейхсканцлер Теобальд фон Бетман-Гольвег. Он уже дал указание немецкому послу в Санкт-Петербурге предупредить министра Сазонова, что мобилизационные мероприятия России вынудят Германию тоже объявить мобилизацию и тогда война в Европе станет почти неизбежной[88]. Кайзер был с ним согласен. Днем 29 июля он отправил телеграмму – на английском языке – своему кузену, русскому царю, убеждая помочь в деле сглаживания тех противоречий, что все еще могут возникнуть. Николай II ответил: «Было бы правильным поручить решение австро-сербской проблемы Гаагской конференции»