Перстенёк с бирюзой - стр. 27
– Как дорого-то? – мужичонка аж задохнулся, шапку с головы смахнул. – Дешевле не сыщешь! Сама гляди, и так гнется, и так. И не трескается, и не ломается. Самолучший товар!
– Загнул цену, – встряла Зинка. – Кому тут берёсты твои надобны? Сколь уж их торгуешь, а все не продашь. Полденьги.
– Люди добрые, да вы гляньте! – завыл мужик. – Напраслину возводит! У меня той берёсты сам Норов покупает!
– Болтун, – подошел Алексей с большим пряником в руке. – Боярин у тебя сроду ничего не брал. Ему и пергамен*, и берёсты возят с княжьего городища. Его писарь иного не признает и к тебе, болячка, близко не подходит. Полденьги.
– Кто тебя за язык-то тянет, – мужик вздохнул и шапку на голову надел. – Давай полденьги, – поглядел на Настю. – И улыбку до горки. Что? Такая милаха явилась, а я тут спозаранку стою, мерзну. Так хоть порадоваться чуток.
Настя покачала головой да и кинула улыбку шутейнику, а тот в ответ.
– Эх ты, – радовался, – как тебя в Порубежное-то занесло? Погостить к кому?
– В дом к боярину Норову, – Алексей взял связку берёст. – С боярышней говоришь, поклонись.
– А и поклонюсь, – согнулся потешно. – Вот тебе еще, – полез под лоток. – Писало прихвати, то мой подарок. Осиновое, новехонькое.
– Дай тебе бог, – Настя протянулся полденьги. – Спасибо, добрый человек.
– Ты б шепнула боярину, что тут товар лучше, чем в княжьем городище. Я б еще добрее стал, – хитро подмигивал.
– Отлезь, – Алексей хохотнул. – Тебе палец дай, всю руку оттяпаешь.
Дальше уж по торгу шли молча, а как иначе, если пригожий вой пряником угостил? Жевали все трое, улыбались и щурились на серое чуть просветлевшее небо.
Вошли на подворье боярское и обомлели: беготня и суета! Тётка Ульяна, стоя на крыльце, указывала кому и какое дело творить: работные чистили двор, девки носились с половицами, трясли зимнюю пыль.
– Явилась, – боярыня будто вздохнула легче. – В дом ступай, гулена. Зина, иди ко мне, дело есть, – Алексею кивнула, отпуская.
– Иду, тётенька, – Настасья заторопилась, но обернулась на молодого воя, подарила улыбку светлую.Тот снова шапку стянул, да так и остался стоять. Настя чуяла взгляд его и радовалась, что дитя.
В ложнице боярышня скинула одежку и вытянула из сундука старенькую запону, рубаху вздела поплоше, а уж потом и двинулась в боярскую гридню исполнять урок, наложенный тёткой Ульяной. В сенях повернула в клеть малую, забрала скребок и указала пробегавшей мимо девке нести кадку с водой, та поклонилась и обещалась сей миг подать.
В гридню Настя ступила не без опаски, а как иначе? Боярская, Норовская, а оно страшно, но и интересно до жути. По первой никого не увидала, а потому пошла оглядеться. На боярском столе свитки, связки берёсты, а сбоку малый стол для писаря. По стенам широкие лавки, в углу икона простая, потемневшая от времени.