Перстенёк с бирюзой - стр. 17
- самая светлая комната в доме. Выбиралась специально для женщин и их рукоделия, чтобы дольше было светло и можно было работать
Урок - женщинам давали определенное задание: шить вязать, прясть и т.д. Это называлось уроком.
4. Глава 4
Настасья потирала ухо после тёткиной науки. Такое не впервой, но нынче обидно. Ведь только уселись с Зиной поболтать, вздохнуть, а тут на тебе – Ульяна.
Не за ухо горевала боярышня, а за девку добрую, что из-за нее сидела теперь в светелке и глаза щурила по темени. Знала Настя, что тётка урока не облегчит, а то и вовсе подкинет работы. Не любила Ульяна бездельников, не привечала и учила, как могла.
Со вздохом взялась Настёна за пяльцы и принялась выводить узор, затеянный еще в княжьем городище. А руки-то и не слушались, все норовили упасть на колени и замереть.
Настя и не противилась, уронила и канву, и иголку с нитью, прижалась головой к бревенчатой стене, глянула в окошко на тусклый свет и высокий забор: тоскливо, муторно, одиноко.
– Опять бездельничаешь? – в дверях показалась Ульяна. – Ступай, сыщи Дарью, пусть девку даст перенести поклажу. Боярин тебе ложницу выделил, вот там и будешь сидеть, коли работать не желаешь.
– Тётенька, отпусти Зину, то не ее вина, моя, – Настя просила, да горестно так.
– Вон как? – Ульяна прищурилась. – С чего бы? Не пущу, виновата. Наказание исполит, иным разом неповадно будет.
Настасья редким случаем шла поперек тёткиной воли: тех споров и было-то разочка два, много – три. Но нынче чуяла за собой правду, да и просила не за себя:
– Я велела со мной говорить, – Настя поднялась с лавки и выпрямилась, глядя в прищуренные глаза Ульяны. – Почто ее за меня? Мой указ был, с меня и спрос.
Тётка сложила руки на груди, голову к плечу склонила:
– Упёрлась? Было б из-за кого.
– Отпусти, – Настёна говорила тихо, тряский голос прятала и глаз не отводила: стучала кровь в висках, страх колкой изморозью бежал по спине, коленки подгибались.
Ульяна глядела долгонько, молчала, а потом кивнула:
– Что ж, твое слово. Отпущу, а ты ответишь. Утресь боярин Вадим со двора тронется, так ты его гридню вычистишь. А когда вернется, самолично ему взвар носить станешь. Гордыню поумеришь. Взялась указы девкам давать, так сама прежде потрудись.
– Как скажешь, – Настасья чуть склонила голову. – Дозволь Зину мне в помощь, поклажу таскать.
– Ступай, сама ее забери и сама укажи, что ей должно делать, – тётка отвернулась и ушла.
Настя улыбнулась, оправила очелье и бегом в девичью! В сенях остановилась, взглянула на боярскую гридню, опасаясь встретить хозяина, что показался ей недобрым и заледенелым. Пока выжидала, ухо наново загорелось. Пришлось тереть краснючее, унимать досадный зуд.