Пернатым не место во дворце - стр. 31

- Ты знаешь, что с Огненным сердцем нам всегда сопутствует удача! Что с ним мы не будем знать поражений! – я больше не хотела слушать. Лучше бы сам не оправдывался, я в голове для себя его и то складнее оправдывала!

Зубастый держал так цепко, что не вырваться. А отчаяние билось во мне пойманной птицей.

Нет! Я уже не хочу будущего с ним, да и никогда, признаться, не хотела! Я получила свободу и не собираюсь дать поймать себя снова!

- Все кончено, Зубастый! Отец потерял к тебе доверие!

В глазах мужчины блеснул гнев, и я побоялась, что в пылу гнева случится нечто непоправимое. Сделает своей, а потом поставит отца перед фактом, а мне и слова сказать не дадут!

Эти мысли прибавили дерзости. Я вонзила острые зубы в  руку Зубастого, оставляя красный след укуса.

- Ай! – разжал руку бывший жених, и я бросилась прочь.

- Пронесло! – Вупи поравнялся со мной.

- А ты где был? Снова в сторонке отсиживался?

- Ничего подобного! Я в глаз целился клювом!

- Так долго?

- Зато прицельно!

- Хватит болтать! Лучше лети вперед, останови Травницу! Скажи, что я бегу!

Вупи сделал в кое-то веки, как я просила, и зашелестел крылышками.

Травницу я поймала перед последним мостом до дома вождя. То, что старушка, хромая на одну ногу, забралась сюда и покинула свой дом на земле, говорит о том, что ее терпение лопнуло, и торговаться она не намерена. Это же подтвердил ее строгий взгляд и протянутая рука.

- Обелиска! – потребовала она.

Знала, что я получила свою долгожданную птаху.

Я закрыла глаза на мгновение, хотя все эти дни мысленно готовила себя к тому, что нужно будет ее отдать. Оттого и не подходила к лиловой егозе, не брала в руки, не давала имени, не приручала. Папа думал, что я стала ее бояться, как узнала от Ведуньи про душу лесной девы.

- Обещание есть обещание, Пернатая! Я сделала свое дело, твой чужак живее всех живых! Так еще и тебя спас!

Если бы не спасла, то и вызова бы не было! И отравления ядом тоже! – подумалось мне, а потом голос совести весомо сообщил: - Но ты бы никогда не смогла пройти мимо, так что не тешь себя, не режь и не вини!

- Хорошо, Травница. Подожди здесь!

Я вошла в дом и застыла, прислушиваясь. Тишина. Похоже, даже чужак отдыхал перед вечерним обрядом посвящения, а отец, наверняка, готовился на лобном месте.

А вот и обелиска!

- Привет, птичка-невеличка! – улыбнулась я с тоской лиловой птахе. – Так и не суждено нам с тобой пощебетать на рассвете. Будешь теперь жить в другом доме.

Я накрыла клетку пледом и с тяжелым сердцем вынесла из дома.

- Пошли! – махнула рукой Травница, маня за собой.