Пересечение - стр. 24
Женщины с восторгом смотрели на родственника, сумевшего подчинить себе и облагородить трех разгильдяев. Мужчины, опасаясь открыто признавать успех воспитательной методы Гранта, выражали свое согласие молчаливым невмешательством в процесс. Напротив, дед Сергей, обожженный обидой, громко возмущался тем, что прежде мы имели наглость не подчиняться его диктату: «Такие бездельники были, слова им не скажи! Старость не уважали!»
Неделя тренировок близилась к концу, впереди маячила следующая. С каждым днем мы всё менее ощущали усталость, встречая новое утро в состоянии радостного душевного подъема, готовые к труду и свершениям.
Первый день второй недели нашего становления задался жарким уже с утра. После утренней тренировки, хозяйственных работ, разговоров о жизни и футболе, сдобренных наглядными примерами из богатой дядиной биографии, мы сидели в полном семейном составе за большим столом и заканчивали обед, наслаждаясь прохладой дома и вкусом окрошки. Дед Сергей не допел свою печальную песню и уже собрался отбыть к послеобеденному сну (вставая из-за стола, шумно отодвинул стул), когда в проеме двери появился растерянный дядя Саша и, выцепив взглядом Гранта, сказал: «К тебе». Сказал – и отступил в сторону. Из темной передней в гостиную вплыло большое и мягкое, складчатое и остро пахнущее женское тело, вспотевшее и явно взволнованное моментом. На обильных грудях, выпирающих из глубоко декольтированной кофты, проступили багровые пятна. Темное землистое лицо, составленное из полных, словно надутых изнутри и сдвинутых к вздернутому носу щек, гузки подбородка и узкой полоски лба, увенчанного рядком жидких завитушек, прятало крохотные черные глазки – едкие и беспокойные глазки маленького человека, близкого к большой цели.
Шумная доселе гостиная смолкла и замерла. Обедавшие удивленно смотрели на вошедшую, на ее пылкие, лихорадочно вздымающиеся груди, на пухлые, унизанные тяжелыми перстнями пальцы, пытаясь каким-то образом соотнести визит этой женщины с любимым родственником.
– Ах вот ты где, скотина! – вдруг закричала дама, целясь указательным пальцем в дядю Гранта. – Денег назанимал и уехал, а я, значит, сиди и расхлебывай!
Все перевели взгляд на дядю Гранта, как если бы он отсутствовал и чудесным образом вдруг объявился. Дядя сидел, привалившись к стене, бледный и растерянный. Молчаливое большинство ждало ответа. Дядя нерешительно привстал:
– Прошу, родная моя, давай не здесь…
– Закрой свой рот!.. Просит он меня! Нет, вы только посмотрите!
Дядя Грант виновато улыбнулся и ласково оглядел родственников, будто огладил большой незримой ладонью. Из всех возможных вариантов реакции этот был самым худшим. Если бы он швырнул в нее вилкой, и та вонзилась в глаз посмевшей заткнуть дядин рот женщине, это было бы еще куда ни шло – жестоко, но справедливо. Но искать помощи у тех, кто был готов искать помощи у тебя, кто снабдил тебя полномочиями сильного и непререкаемым авторитетом, – это никуда не годилось, это было дурно, было неправильно.