Переоцененные события истории. Книга исторических заблуждений - стр. 2

Не иначе обстоит дело с историей с точки зрения знания и понимания ее в обществе. Миф осуществляет своего рода селекцию исторических событий, оставляя в общественном восприятии самые яркие, патетические, символические из них, которые, тем не менее так же как в «Le Guide Bleu», предоставлены сами себе и становятся «нечитаемыми, а значит – бессмысленными», что, надо сказать, ни капельки им не вредит. В этом и есть сила мифа: он формирует сознание целых поколений. Как же происходит отбор этих событий? Единого принципа тут нет. Одни обязаны своим высоким местом на пьедестале ученым-историкам, которым необходимо создать четкие границы между эпохами и приходится для удобства хронологии прерывать исторический процесс в определенных пунктах. А последующие поколения школьников и читателей придают этим точкам разрыва излишнее значение, хотя они вовсе не были столь уж важны. Иногда воображением овладевает совершенно несущественная с исторической точки зрения, но пленительная деталь, которая неожиданно озаряет все событие. В другой раз мы имеем дело с экзотикой фактов, которые, как это обычно бывает при каждой встрече с чем-то чуждым и непонятным (см.: Рудольф Отто, «Священное», Варшава, 1968), пугают и очаровывают нас, служа пищей все тем же мифам.

Случается одерживать победу и литературе. Одни «преданья старины глубокой» годятся для пересказа, другие – не очень. Генрик Сенкевич писал трилогию «для укрепления национального духа», поэтому, выбирая время действия трех своих романов, ловко обошел трагический период гражданской войны, сорванных сеймов и пр., не стремясь к хронологическому единству повествования. У читателя может возникнуть впечатление, что победа под Хотином, завершающая трилогию, спасла Речь Посполитую. С исторической точки зрения это как минимум неправда, но зато как нельзя лучше соответствует сценарию. И все же чаще всего на отбор тех или иных исторических фактов влияют идеологические и националистские соображения. Мы воскрешаем далеких предков, чтобы вложить им в уста современную правду и иллюстрировать ее реальным или мнимым героизмом. История оживает по приказу. Перед лицом катастрофы Сталин вспомнил о Суворове и учредил орден его имени. А поскольку дети в Советском Союзе не так уж много знали о Суворове, для них срочно организовали курсы с обязательным посещением, невзирая на бомбардировки. Во Франции празднуют освобождение Парижа де Голлем и «парижское восстание», хотя это – чистый анекдот: союзники вошли в Париж, не встретив ни малейшего сопротивления. Единственное, что затрудняло продвижение их техники – это беспорядочно сооруженные повстанцами баррикады.