Переговорщик - стр. 2
Мы с дядей Сашей жили душа в душу. Он учил меня и воспитывал как сына. Очень скоро я понял, что нет на белом свете человека роднее и ближе, чем он. Он заменил мне отца, в котором я тогда, как и любой пацан, так сильно нуждался. Он дал мне все, что у меня есть, все, что я знаю, что умею.
Когда его повысили до майора, а я перебрался в казарму, мы стали встречаться реже и реже. Он, казалось, позабыл обо мне. Но к этому времени я уже стал соображать, как взрослый, и понял, что у него и без меня забот по самое не могу. Откуда время, ведь он теперь отвечал за целый гарнизон. А это ого-го какая ответственность! Каждого защити, каждому помоги.
Были, правда, в Коньково и более важные шишки, но они скорее походили на солидные портреты в красивых пыльных рамах на стенах кабинетов – смотрится неплохо, а толку, что муха насрала. Взять того же полковника Кудасова. Старого пердуна уже давно можно было зацементировать и установить на постаменте перед входом в подземку. Там он точно приносил бы больше пользы жителям района, чем в своем кабинете. Чванливый себялюбивый толстяк не замечал никого вокруг. Да и его мало кто видел вживую. На самом деле нашим гарнизоном давно уже управлял дядя Саша. Судьба целого района, жизнь нескольких тысяч людей была в его руках.
Могу ли я в таких условиях требовать для себя каких-то привилегий? Конечно же, нет! Настоящий боец не нуждается в особом отношении командира. Он – один из всех. Часть целого. Винтик в отлаженном механизме.
А я? Кто такой я?
Вот именно! Один из бойцов под началом майора. Один из многих. И не больше.
Напрасно Крот сейчас пытается лезть в бутылку: командир никогда не забывал ни обо мне, ни о моем отце, ни о нашей давней и долгой, длиной в целую жизнь дружбе. А то, что он сегодня не пришел на годовщину смерти отца, вовсе не значит, что он забыл о ней. Наверняка дел невпроворот. О живых нужно думать, о пока еще здоровых, тех, которые вокруг нас, тех, которые требуют стабильной, спокойной жизни. Чтобы здоровые жили в оставшихся домах, окружающих, как правило, выходы из подземки, а больные – там, где им и положено – в зонах отчуждения. Вот только откуда обо всем этом знать пьяному старпёру, если он ничего, кроме своего штрафного изолятора, последние десять лет не видит. Пригрел, сука, задницу в теплом подвале. Там, среди трусов, предателей, только что заразившихся, ожидающих отправки под землю, геройство ни к чему – там собирают отбросы общества перед исполнением приговора. И получается, что Крот – охранник свалки. Ни больше, ни меньше. Ну, и мысли у него, значит, соответствующие.