Перед падением - стр. 54
– Не забывай, – шепчет он мальчику на ухо. – Ты настоящий герой.
Он еще какое-то время держит ребенка на руках, затем возвращается в палату и сажает его в кресло-каталку. Скотт чувствует на себе взгляды Элеоноры и Дуга, но смотрит только на мальчика.
– Никогда не сдавайся, – говорит он.
Затем поворачивается и выходит в коридор.
В молодости его увлечение живописью было настолько сильным, что Скотт не замечал практически ничего вокруг. Часто казалось, что он живет в подводном мире. У него даже часто ломило уши – точно так же, как под водой. Цвета казались ему ярче, свет, словно преломляясь в водяной толще, рябил и рассыпался серебром, как лучи солнца в волнах. Он впервые стал участником групповой выставки, когда ему было двадцать шесть. Его первый индивидуальный показ картин состоялся, когда Скотту исполнилось тридцать. Каждый цент, который ему удавалось заработать, он тратил на холст и краски.
В какой-то момент Скотт перестал заниматься плаванием. Ему предстояло завоевывать симпатии владельцев картинных галерей, чтобы его работы выставлялись. К тому же вокруг находилось много весьма соблазнительных девушек, а Скотт был молодым, высоким, зеленоглазым мужчиной с заразительной улыбкой. Конечно, среди окружающих его особ встречались и те, кто готовы были угостить завтраком или предоставить ему крышу над головой – пусть и на несколько дней. Тогда это в значительной мере компенсировало очевидное – его картины, хотя они и были хороши, увы, нельзя было назвать выдающимися. Глядя на них, специалисты видели, что у автора есть потенциал, некая самобытность. Однако чего-то в работах Скотта все же не хватало.
Годы между тем шли. Больших, заметных индивидуальных выставок не было, как и нашумевших покупок работ Скотта музеями или частными коллекционерами. До участия в биеннале в Германии и грантов для особо одаренных художников дело тоже не доходило. Скотту исполнилось тридцать пять. Однажды на вечеринке, посвященной первой индивидуальной выставке художника, который был на пять лет моложе его, Скотт вдруг осознал, что он так и не стал заметной фигурой в живописи. И, наверное, уже не сможет. Успех обошел его стороной.
Скотт понял, что оказался посредственным, заурядным мастером и останется таким навсегда. Вечеринки были все такими же веселыми и изобильными, женщины вокруг красивыми и соблазнительными, но сам Скотт ощутил совершенно отчетливо, что уже не тот, как раньше. Его связи с женщинами стали короткими и больше не приносили радости. Чтобы хоть немного забыться, Скотт стал пить. Сидя в своей студии, он часами пристально смотрел на чистый холст, надеясь, что в его голове возникнут нужные образы, благодаря которым он сможет преодолеть застой.