Пепел книжных страниц - стр. 40
Нина не сомневалась, что Иван Карамазов или никак не отреагирует на ее тираду, или обругает ее, однако она высказала ему все то, что когда-то, во время чтения «Братьев Карамазовых», терзало ее.
И что она бросила в лицо самому герою. Ну, не в лицо, а в его сутулую спину.
Карамазов, в самом деле развернувшись, уставился на Нину, однако на его лице, надо признать, красивом и даже одухотворенном, возникла отнюдь не гримаса ярости, а добрая улыбка.
– Вы знаете меня лучше, чем я сам! И при этом мы не знакомы! Но как же так?
Он явно не серчал, а был удивлен, обескуражен и, как показалось Нине, весьма и весьма заинтересован.
– Откуда вы знаете? – произнес он, и его лицо вдруг снова приняло непроницаемое выражение. – Понимаю, они приставили вас ко мне…
– Какие такие они? – произнесла Нина спокойным тоном, сочтя, что ее монолог был уж слишком жестоким. Любой человек, в том числе и она сама, обладает рядом неприятных качеств, но имеет ли она право, используя свое бесспорное информационное преимущество, обвинять Ивана Федоровича во всех смертных грехах?
– Они! – проронил Карамазов, и его лицо вдруг исказила судорога.
Приблизившись к нему, Нина взяла его под руку, отчего молодой человек, словно пронзенный электрическим разрядом, вздрогнул. Наверное, в провинциальном русском городке второй половины XIX века девица просто не могла взять незнакомого человека под руку, во всяком случае, приличная девица, но Нине было решительно на все наплевать.
После того как она попала в Скотопригоньевск, все границы стерлись.
– Вы весь дрожите. Вам надо выпить чаю. Где у вас какое-нибудь более-менее приличное заведение, где мы можем присесть, Иван Федорович?
И, о чудо, он не оттолкнул ее, не стал спорить или убеждать в обратном, и словно ребенок подчинился ее словам и качнул головой в сторону соседней улицы.
– Там, там… Мы там часто с братом Алешей…
Трактир оказался грязный, однако в самом деле приличный. Строго наказав половому принести слабый чай с большим количеством сахара, Нина заставила выпить Ивана Карамазова две полные чашки.
Лицо молодого человека постепенно порозовело, и Нина, опять же, плюя на условности, приложила ладонь к его лбу.
– Нет, температуры у вас нет, но такое впечатление, что вы больны…
Она хотела убрать руку, но Иван Карамазов прошептал:
– Не убирайте, прошу вас. Мне так хорошо и покойно. Как когда-то с матушкой…
Той самой, которую его отец Федор Павлович, свел в могилу.
И все же Нина убрала руку, так как на них уже поглядывали с соседних столов.
– Запомните, никаких