Пепел ириса - стр. 3
Сибиль росла, а я, сам того не замечая, все меньше и меньше противился нашей связи, искренне радуясь каждому ее достижению и не находя себе места от тревоги, когда она болела или пребывала в унынии.
В два года Сибиль впервые позвала меня по имени, исковеркав его, конечно. Вместо «Арвэл» у нее выходило «Аель», но это ничуть не злило меня, в отличие от нянечек, которые неустанно твердили, что принцессе следует называть меня принятым в обществе «Хранитель Талвейн». Но малышке Сибиль было откровенно плевать на приличия, и для нее я так и остался просто Арвэлом, за исключением тех случаев, когда мы с ней присутствовали на официальных мероприятиях.
В пять лет Сибиль впервые прочла мне по слогам коротенький рассказ о феях, зардевшись от моей похвалы.
В ее восемь король подарил дочери пони, и я был единственным, кому она позволила усадить себя в седло. Как-то во время одной из конных прогулок за пределами замка мы с Сибиль остановились отдохнуть на берегу ручья. Она вдоволь напилась прохладной воды, совсем не по-королевски вытерла рот рукавом и растянулась на траве, положив голову мне на колени.
– Я утром поссорилась с сыном посла из Кассиноша, который накануне прибыл к нашему двору с визитом.
Я удивленно вскинул брови и поинтересовался:
– Чем же он задел Ваше Высочество?
– Сказал, что непременно женится на мне в будущем.
Я с трудом подавил смешок.
– И что же плохого в том, что он оказался пленен вашей красотой и умом?
Сибиль резко села и смерила меня очень недовольным взглядом, а потом выдала:
– Ни к чему мне его ухаживания. Я уже знаю, за кого хочу выйти замуж, и мнение свое не изменю ни за что на свете.
– Вот оно как. Могу я узнать имя того счастливца, который удостоится чести стать супругом Вашего Высочества? – подыграл я, не сдержав любопытства и поразившись далеко не детской серьезности, с которой Сибиль говорила о замужестве.
– Иногда ты такой бестолковый, Арвэл, я просто диву даюсь, – отмахнулась она раздраженно и быстро сменила тему, оставив меня в неведении касательно объекта своей симпатии.
В десять Сибиль потребовала у отца разрешить ей учиться владеть мечом и стрелять из лука. Души не чающий в дочери король дал добро на обучение принцессы воинскому искусству, и мне пришлось заговаривать бесконечные раны, полученные ею на тренировках.
Сибиль готовилась ко сну, а я накладывал усмиряющие боль чары на ее разбитый в очередном учебном бою локоть. Какое-то время она наблюдала за моими действиями молча, а затем сказала:
– Знаешь, Арвэл, а ведь раньше я боялась вида собственной крови, но молчала об этом, страшась прослыть трусихой.