Пепел Анны - стр. 7
А кто не дураки?
Мне пока смотреть кино не хотелось, решил поспать, спать всегда лучше в начале полета, так легче. Поспать, впрочем, долго не удалось, объявили обед, по проходу покатились облезлые и оббитые железные комоды. Эти комоды я не люблю, в звездолетах таких не будет. А стюардессы останутся.
Сикх принялся препираться со стюардессой, что-то ему категорически не нравилось в предложенной курице, он спорил и мотал головой, и требовал подать себе другую.
– Нервничает, – шепотом пояснила мама. – Полет для него большое испытание – если самолет разобьется, то его прах смешается с нашим – и все, душа будет идти к Богу миллион лет. С неясными, причем, перспективами.
– Да не, – сказал я. – Ему белой девушкой хочется покомандовать, когда еще доведется? А тут можно. Все просто.
– Что? – мама притворилась, что не расслышала.
– Месть сикхов, – пояснил я. – Обычное дело.
Мама толкнула меня в бок локтем, во «Всемирной истории пошлости» мигом прибавилось три страницы, Великанова, сможешь ли ты меня забыть?
– Курицу или рыбу? – улыбнулась стюардесса.
Я всегда выбираю курицу.
Мама всегда выбирает рыбу.
Сикх выбрал две курицы и две же съел.
Следующие два часа мама скептически смотрела хмурый шведский детектив, в котором присутствовали омерзительные семейные тайны, убийство несовершеннолетних, заговор, психи, снова заговор, и самыми приличными людьми оказывались престарелые нацисты-энтомологи. Впрочем, это мог быть датский детектив. Когда глаза мамы начали стекленеть под напором беспощадного скандинавского трэша, она подложила под голову книжку в мягкой обложке. И уснула. Моя мама легко засыпает лишь с книгой, она повелительница книг с шестнадцати лет, она работает в Книжной палате и состоит в тайной организации истинных книголюбов, цель которой поработить весь мир. Ложа Гуттенберга. Мама там на хорошем счету. А мне в полетах нравятся облака.
Иногда облака бывают необыкновенно хороши: летишь-летишь через белую пелену, а потом раз – сбоку открывается разрыв, и в нем облачные столбы, похожие на звездные колыбели, я всегда, как такое вижу, вспоминаю про поля Бога. И встречный аэробус над ними больше всего похож на стартрекер.
В этот раз хороших облаков не попадалось, ерунда жидкая, Господь утомился и спал, курица, рыба, так что я стал смотреть кино.
Сикх кино не смотрел, снял кеды. Наверное, действительно нервничал. Рослая кубинка на это посмотрела с неодобрением, но спорить не стала, вытянулась на двух захваченных сиденьях и стала спать. Я в самолетах спать не особо люблю, у меня челюсть отвисает. А потом можно сползти головой к иллюминатору и уснуть виском на стекле, но это довольно опасно – дрожь запросто вползет в голову, и если спать под эту дрожь, то сны могут привидеться самые необычные. Но, видимо, уснул, и повезло – все-таки без снов.