Пепел - стр. 25
Берл аккуратно разрезал ленту и развернул газету. К его удивлению, в свертке оказался другой, тоже завернутый в газету… а под второй газетой – еще раз то же самое, и в дополнение – несколько туго скрученных газет для объема… Что такое?! Охваченный дурным предчувствием, Берл лихорадочно сдергивал газеты, как капустные листья с кочана. Количество бумаги на полу неумолимо возрастало, а сверток становился все меньше и меньше. Это была кукла! Кукла для фраеров! Его попросту одурачили, как тупого деревенщину на столичном рынке! Сверток уменьшился до совсем небольших размеров; наконец Берл рванул последнюю газету, и на стол выскользнула толстая бронзовая пластина, положенная туда, по всей видимости, для веса. Все. Денег не было и в помине. Ничего, кроме немецких газет двухнедельной давности и металлолома!
Берл перевел дух и, вытирая со лба выступившую испарину, вышел на балкон. Он просто не мог опомниться. Так издевательски нагло его не кидали еще никогда, даже во время ранних стажерских заданий. Ему вдруг остро захотелось выпить чего-нибудь покрепче, но привезенный из Эйлата коньяк давно кончился, а в проклятом мусульманском Даабе было практически невозможно найти приличное спиртное. И в этой невозможности заключалось еще одно утонченное издевательство, в дополнение к гадской кукле. Перед ним сияло ослепительно синее море, отделенное бежевой ниткой Саудовских гор от ослепительно синего неба. Внизу, в тени старых финиковых пальм плескались в бассейне дети, и молодежь играла в шеш-беш под тростниковыми навесами, потягивая ледяную колу в перерывах между джойнтами. Вокруг лениво стучал в бедуинскую тарбуку прежний даабский рай, еще вчера наполнявший покоем размякшую душу Берла, еще вчера… а сейчас глаза его не видели ничего кроме слепящей ярости, белой занавеской раскачивающейся перед покрытым испариной носом.
Сволочи!.. Да они-то не сволочи… на себя надо злиться, парень, на себя! Тоже мне гений оперативной работы! Кинули как ребенка, причем не просто кинули, а прямиком в выгребную яму – дыши, братец, радуйся жизни! Берл саданул кулаком по стене и почувствовал, что близок к нервному срыву. Он вернулся в номер и встал под душ, чтобы успокоиться. Так… надо взять себя в руки и прежде всего оценить размеры поражения. Как ни крути, а они выглядели ужасающими. Его с самого начала намеренно пустили по ложному следу, пожертвовав для этого курьером и белобрысым любителем. Зачем? Ясно зачем: чтобы прикрыть реальную передачу денег. Скорее всего, бабки уже ушли по назначению, и при этом, что самое главное, не осталось вообще никакого следа – ни местного, ни европейского. Последнее было особенно обидно, ведь задача, собственно, и заключалась в прояснении европейского источника. Но и история с подставленным Збейди тоже смотрелась крайне неприятно. Она говорила о том, что клиенты курьера заметили слежку, а значит, вслед за Збейди неизбежно попадали под удар и ценные поставщики информации, давно и хорошо прикормленные и вроде бы надежно законспирированные.