Пентюх - стр. 12
Староста оказался ловчее меня и быстро размотал обеих гражданок. Я в это время растеряно топтался возле кареты. В это время прибежал становой пристав, и обе девицы повисли на нём, рыдая и рассказывая, как их грозились изнасиловать, как убили душку Егора Егоровича. При этом полицейский чин с такой строгостью и подозрительностью смотрел на меня, что я поспешил развеять его подозрения:
– Это не я убил господина Жилова! Я писарь земской управы!
Становой пристав аккуратно отстранил девиц, посмотрел с сожалением на пятно помады на своём белоснежном кителе, оставшееся после гражданки Жугаровой, и потребовал:
– Давайте-ка по порядку! Я становой пристав села Лопань Михаил Григорьевич Трут! Извольте рассказать всю суть дела, а вы, барышни, слушайте и дополняйте!
Я глянул на Тварь, которая радостно тёрлась об мою ногу, и начал покорно рассказывать:
– Мы утром выехали из Бирюля! Я, господин Жилов, сударыни Скрипина и Жугарова. Часа через два я вышел из кареты и остался в лесу.
– Как это – вышли из кареты? – распахнул глаза становой пристав: – Вы точно писарь, не охотник?
– Писарь он, писарь, – затараторила батутоподобная Скрипина, и тут же наябедничала, скотина: – Оне с господином Жиловым поскандалили-с, и Егор Егорович их из кареты выкинули-с!
– В лесу? – нахмурился Михаил Трут, повернулся ко мне и произнёс сурово: – Это преступление, и вы вправе были потребовать сатисфакции господин…
– Пентюх, – быстро сказал я, – Семён Петрович Пентюх! Писарь земской управы!
– Пусть будет Пентюх, – махнул рукой пристав, – Но зачем вы дам связали, и куда, позвольте спросить, кучера дели?
– Да не связывал я никого! – в отчаянии воскликнул я, и обратился к ябеде с огромными сиськами: – Хоть вы ему скажите!
– Он не связывал, – кивнула Катерина Леопольдовна, и грудь её качнулась при этом, заставив пристава покрыться испариной.
– А кто связывал? Жилов?
– Егор Егорыч уже мёртвый были! – взмахнула руками уже Жугарова, – Как он связать бы смог?
Пристав оглянулся растеряно, снял фуражку, подошёл к скамейке и плюхнулся на неё. Вытер вспотевший лоб и ткнул в меня пальцем:
– Давайте, вы рассказывайте! – повернулся к девицам: – А вы молчите!
– Я вышел в лесу, – начал опять я рассказ.
– Вышли, либо вас всё-таки выкинул господин Жилов? – пристав смотрел на меня требовательно, и я вздохнул:
– Не то, чтобы прям выкинул, но обещал применить грубую силу, и я посчитал нужным выйти, – почему-то признаваться в том, что тебя как лоха последнего вышвырнули – всегда трудно и стыдно.
– Хорошо, – кивнул пристав, – И вы пошли за каретой?