Печать безумных. Безымянные - стр. 56

– В покое нас теперь не оставят, – Иррес тихо рыкнул. – Придётся уехать с заставы.

Сердце Лирки упало, когда она подумала об отряде и их неисполненной мечте об имени.

Резкий всплеск цвета в небе заставил женщину вздрогнуть и вскинуть голову. Ночное чудо Леса – загадочные и красочные картины – развернулось над кронами деревьев. Опять бесшумно плескалось море. Волны накатывали огромными валами, расползались по Лесу. Зрелище, на которое невозможно смотреть без трепета.

Подселенец пихнул Лирку лапой в плечо и кивнул в сторону противоположного берега. Почти сливавшийся с кромкой воды, он вдруг вырос, стал более отвесным. На лысой поверхности взметнулись и закачались длинные стебли. Женщина уже сталкивалась с такими иллюзиями. Они были не столь впечатляющи по масштабам, но здорово тревожили и сбивали с толку. Отличить их от реальности можно было только по отсутствию звука.

Стебли яростно закачались, будто кто-то продирался сквозь них, и на берег выпал мальчишка. Тощий нескладный подросток с чёрными спутанными волосами до плеч в страшно изодранной одежде. Лирка невольно подалась вперёд, когда увидела стёсанные костяшки рук и влажные тёмные проблески в дырах лохмотьев. Рухнув на землю, мальчишка скорчился, и его плечи судорожно затряслись. Пальцы вошли в землю, всё тело изогнулось, и парнишка перевернулся на спину, корчась и выгибаясь. Лирка как воочию услышала глухие рыдания и вой. По сморщенному лицу катились слёзы, и всё тело мальчика сворачивалось в ужасных корчах. И терзала его явно не физическая боль. Его боль шла из самой глубины естества.

Лирка облизала пересохшие губы и почему-то вспомнила смерть отца.

Вдруг мальчишка замер, словно прислушиваясь, а затем резко вскинул голову и уставился на Лирку огромными заплаканными чёрными глазами.

Картина подёрнулась и начала расплываться по горизонтали, отчего показалось, что губы паренька искривились в жуткой ухмылке.

– Пошли отсюда, пока чего страшнее не привиделось, – Иррес боднул застывшую Лирку в плечо.

Та встала, продолжая смотреть на уже совершенно чистый берег. Глубоко в груди что-то саднило.

***

Совершенно измученная А-ара пришла в себя уже после полуночи. Она не потеряла сознание, но пребывала в каком-то бреду на грани реальности. Живот больше не скручивали волны боли. Боль стала равномерной, и ныло всё тело.

Какое-то прояснение наступило, когда до слуха донёсся неясный звук. То ли кряхтение, то ли слабое мяуканье.

Ребёнок!

Мысль прошила сознание молнией, и А-ара судорожно, преодолевая слабость и боль, приподнялась на локтях и попыталась сесть. Под юбкой на постеленных поверх лошака шароварах кто-то слабо-слабо шевелился. В измученном теле появилась сила, и девушка наконец кое-как села и сдёрнула подол на живот.