Пазлы. Сборник рассказов и эссе - стр. 17

Единственное в деревне кафе «Теремок» собственно предназначалось для водителей и пассажиров проходившей мимо трассы М-169. Однако расположение его было в определенном смысле удобно и даже символично. Слева в окнах была видная березовая роща, сверкающая клейкой юной, еще не запыленной майской листвой. Справа видна была трасса, за которой располагалось деревенское кладбище. Ешь, пей, радуйся жизни, о бренности не забывай. Поминальные обеды здесь были привычным делом – кафешке постоянный заработок и деревенским удобно.

У окошка с видом на кладбище сидели пятеро молодых людей, те из семнадцати, кто приехал на выходные домой, поглазеть на «мемориал».

Костя, студент технического университета, выпуск 2014.

– Вот никогда не думал, что окажемся за одним столом. Мы ведь даже не одноклассники.

Андрей, бизнесмен, выпуск 2007.

– Мы теперь больше, чем одноклассники, заочно в одну братскую могилу зачислены.

Настя, студентка филфака пединститута, выпуск 2015.

– Ой, вот не надо так шутить, дрожь по коже!

Николай, инженер-испытатель автозавода, выпуск 2006.

– А по мне так забавно. Эта штука действительно смахивает на братскую могилу. Кстати, есть примета, если человека объявили погибшим, а потом, неожиданно для всех он оказался живым, то жить ему очень долго.

Петр, врач-психиатр областной психиатрической больницы, выпуск, 2005.

– Не срабатывает примета, нас никто погибшими не объявлял.

Настя.

– Ну да, там же ясно написано: «никогда не лезь сюда без очереди».

Андрей.

– Ага, то есть в очередь сразу за ним. Интересно, в каком порядке, по годам выпуска?

Настя.

– Шутки шутками, все же интересно, зачем ему это понадобилось? Этот камешек, как я понимаю, дорогая штука, лучше бы съездил еще куда-нибудь, сомбреро что-ли купил.

Петр.

– В психиатрии есть такое понятие – атазагорафобия.

Все хором.

– Что?

Петр.

– Ата-за-гора-фобия. Патологическая боязнь быть забытым.

Андрей.

– Вам, психиатрам, лишь бы объявить человека…

Петр.

– Ошибаешься, не те сейчас времена. Да и Гранкина вряд ли можно считать клиническим, работу он свою знает, пользу обществу приносит реальную. Но, согласитесь, в деревне его всегда считали странным. Просто он явно афиширует свою сверхценную идею. Вот откуда вы знаете, что он там в своем новом доме один делает, говорят у него даже телевизора нет. Может, разрабатывает «новую теорию» загробной жизни, согласно которой, чем больше его будут помнить на этом свете, те комфортнее ему будет на «том».

Николай.

– Да уж, мы-то уже его не забудем.

Настя.

– Смотрите! А это не он идет?

Все кинулись к окну.

На кладбище мелькало перо тирольской шляпы.