Паутина судьбы - стр. 7
Некая симпатичная, приятно упитанная дама, приходившая к нему в гости и даже остававшаяся иногда ночевать, посоветовала ему две полезные вещи. Чтобы поддержать материальное положение – пойти петь в церковный хор. А с написанным романом представиться одному из видных литературных чиновников, сидевших в кабинетах Центрального дома литераторов.
В отношении церковного хора поначалу сладилось не совсем удачно, хотя у Морхинина сохранился вполне приличный баритональный бас, да и читать с нотного листа он тоже не разучился.
В субботу вечером перед всенощной Валерьян явился в выбранный храм. Женщина-регент предложила ему занять место на клиросе в последнем ряду между двумя солидными мужчинами – седовласым и лысым. Те оказались басами, и один воспринял Морхинина как нежелательного конкурента.
– Опять инородца подсунули на нашу шею, – произнес седовласый, обращаясь к своему коллеге.
– Почему же инородца? – миролюбиво удивился слегка помятый, полноватый гражданин лет пятидесяти. – Всегда ты, Матюша, придумаешь что-нибудь.
– Так ты, Викентий, ничего не замечаешь, что ли? Посмотри в профиль, все сразу станет ясно, – продолжал бесцеремонно седовласый с мрачным выражением на красноватой физиономии. – Меня не обманешь: сотоварища пригласили нам от избранного народа.
– Ну как тебе не стыдно, Матюша, – огорченно прошептал полноватый с добродушным лицом. – Он же не виноват…
– Да что вы тут городите?! – вмешался наконец Морхинин. – Я не имею никакого отношения ни к избранным, ни к каким-то другим. Дед и отец у меня с Рязанщины. Может, паспорт предъявить?
– Анекдоты насчет паспортов мы знаем, – не унимался седовласый. – А вот нос-то никуда не денешь.
– Нос у меня нормальный, – начиная по-настоящему злиться, досадливо перекосился Морхинин. – А кое-кому самому могу нос поправить, чтобы не совал куда не просят.
– Басы, перестаньте разговаривать, – сердито заметила строгая регент в черном бархатном платье. – Приступаем. – Она перекрестилась.
Служба началась. В перерывах песнопений сварливое бурчание со стороны седовласого продолжилось. Морхинин опечалился слегка, но нашел выход:
– Всенощную закончим, идем в магазин. Я беру «Московскую», три пива и три сырка «Волна».
Как он и предполагал, бунт со стороны седовласого Матвея Савельевича Буркова мгновенно прекратился. Когда они после службы выпили водки и прихлебнули пива, Бурков даже подмигнул Морхинину:
– Как я тебя разыграл, новокрещенец? Ха-ха-ха… Если хочешь знать, мой лучший друг был Аркашка Кигель, шикарный бас. Мы с ним лет двадцать пели по храмам – неразлейвода. Октава у него звучала редкостно: бархат… Да, прекрасный парень был, умер недавно. Спился, царствие ему небесное и мир душе.