Паутина судьбы - стр. 6
– Я не знал, – печально сказал Морхинин.
Внезапно раздался свирепый рев милиционера с засученными рукавами:
– А ну к стене! Руки на стену, ноги расставить! Па-аскуда!
Морхинин распластался, упираясь грудью в стену, подняв руки и широко расставив ступни, по которым лупил сапогом помощник капитана. У него вытащили из карманов оставшиеся документы, забрали и деньги – немного, по нынешним временам рублей шестьсот.
– Наркоту успели скинуть?
– Не было у меня никаких наркотиков, поверьте мне, товарищ капитан, – еле сдерживаясь из-за незаслуженной обиды и трясясь от страха перед возможной тюрьмой, простонал Морхинин.
– А вот допрашиваемый перед вами наркодиллер Птичник заявил, будто вы выкинули в реку упаковку кокаина.
– Врет он. Нарочно. Почему вы верите ему, а не мне, бывшему артисту оперного хора и в настоящем времени служащему Дома народного творчества? Я буду жаловаться.
Тень от лампы с желтоватым абажуром шарахнулась – так быстро встал из-за стола капитан.
– Жаловаться? – переспросил он и резко ударил Морхинина кулаком в живот.
Потеряв дыхание, бывший оперный хорист едва удержался на ногах и почти минуту корчился, пока удалось вздохнуть. Наконец он сумел распрямиться, на глазах его выступили невольные слезы.
– Так будешь жаловаться? – еще раз поинтересовался капитан, сел и положил на стол кисти рук – широкие, жилистые, с мускулистыми толстыми пальцами.
Из-за всего происшедшего на теле Морхинина выступил ледяной пот, его затошнило.
– Нет, – без голоса, почти прошипел он в ответ. – Не буду.
– Вот и хорошо, – неожиданно мягко заключил капитан. – Не то старший лейтенант Хатьков проведет с тобой в соседнем кабинете дополнительную работу. И тогда тебе придется написать чистосердечное признание о хранении и распространении наркотических средств. А это до пятнадцати лет заключения в лагере строгого режима. Ты не хочешь таких последствий?
Морхинин безвольно стоял перед столом капитана и мотал головой.
– Старший лейтенант, проводи задержанного Морхинина. Он свободен. Возьмите ваши документы, Валерьян Александрович. Можете идти.
Капитан вежливо вручил Морхинину его пенсионную книжку, удостоверение ветерана оперного театра и корочку сотрудника Домнартвора. Деньги исчезли. Морхинин с трудом добрался до дома в эту ненастную неприятную ночь.
Надо сказать, приведенный выше случай долго не выходил из головы нашего героя, вызывая тяжелое состояние бессильной ярости и отчаяния. Однако Валерьян постепенно вошел в привычную колею своей скромной жизни, обратив мысли к новому пристрастию своего существования – к литературе.