Паучий заговор - стр. 7

Разумного ответа я так и не добилась, поэтому сказала, что тороплюсь к сестре и ушла. Наши покои были недалеко, в башне. Общая гостиная вела к двум спальням и каморке, в которой спали служанки — Мардаред и Анора. Хотелось бы закрыться у себя и подумать, но стоило распахнуть дверь, как я увидела Катриану.

Она сидела за столом в гостиной и читала книгу. Сквозь небольшое окно проникало мало света, поэтому мебель смотрелась темной, только поблескивала шелковая нить на обивках кресел и стульев. Два стояло перед небольшим камином, из которого выгребала залу Анора.

— Что с тобой? — встрепенулась Катриана.

— Ничего.

Я закрыла дверь и прижалась к ней спиной. И когда дыхание так сбилось? Сердце едва не выпрыгивало из груди. Сестра подошла ко мне и буквально вжала в дверь. Я ненавидела, когда она так делала! Катриана была выше и крупнее, но именно в такие моменты казалась горой, способной раздавить.

— В чем дело? Отвечай, — велела она.

— Ни в чем, Анора, идем, переоденешь меня.

Я проскользнула мимо сестры и кинулась к себе. Уверена, она мне это припомнит, но нельзя же было все рассказать. Бедняжка и так извела себя, не хватало только смутных речей лорда Трейми.

Моя спальня тоже была темной. Массивный каркас кровати и тяжелые сундуки смотрелись громоздко и делали комнату маленькой, но это и привлекало. Главное, что она отличалась от моей комнаты дома. Та была большой и светлой, а кровать стояла на возвышении, мимо без конца сновали няньки и служанки, еще отец собрал дочерей своих лордов, чтобы мы вместе играли. Всегда рядом находились люди, было шумно, весело.

Да, пусть будет темнота, только бы не вспоминать. Я уже пять лет не видела родителей, даже не могла написать им о своих чувствах — письма наверняка вскрывали, а отправлять с голубями запрещалось. Можно было бы рискнуть, но рано или поздно это заметили бы и неверно истолковали. Нас привезли сюда как раз для того, чтобы избежать тайных сговоров, не стоило сомневаться, что за отправкой писем следили очень пристально.

Лица родителей размылись в памяти, разве это нормально? Как забыть цвет глаз отца? Или голос матери? Я чувствовала себя предательницей, но вина была на короле, на проклятом лорде-регенте. Почему он до сих пор правил страной? Уверена, отец убедил бы его величество в своей преданности, если бы тому не нашептывали злые мысли.

В сердце будто иголку воткнули, и оно ныло, мучило, не давало отвлечься. Я злилась, невероятно злилась на весь мир, и никакие доводы в защиту монарха уже не успокаивали. Ненавижу его, всех, кто у власти, они отняли у меня семью!