Патриарх Тихон. Пастырь - стр. 82

Стало грустно. Впереди скорая и долгая разлука со стареньким отцом, с матушкой.

Мысли рассеялись, и одна только непонятная печаль осталась в нем. Вдруг увидел в воде радугу. Нарядные, как детская игрушка, воротца. Поднял голову: радуга перекинулась с берега на берег и словно бы звала: «Да идите же вы под мои дивные своды, не мешкайте!»

– Здравствуй! – сказал Тихон радуге, как родному человеку. В памяти всплыл зеленый бугорок, золотые гвоздики цветов, розовый камень, похожий на рыбу. – Плывем, Господи! Плывем…

На обед были судак и налим.

– Монахам ведь по две рыбы положено? – сказал батюшка.

– В большие праздники… Но у нас на Западе позволено мя-соедение.

– Матушка, завтра приготовь индейку.

– Дозволение – не указ… Мне бы завтра хотелось в Пошив-кино съездить.

– Поезжай, – согласился Иоанн Тимофеевич. – Проведай Ивана… Михаила привези. Загостился в Пошивкине.

– Батюшка и матушка, я Михаила с вашего позволения и по вашему благословению хочу в Холм взять. Надо Мише закончить семинарию. У нас хороший преподаватель литературы, а братец наделен даром слова. Для литератора образование – фундамент.

– Что ты нас уговариваешь, – сказала Анна Гавриловна, – мы будем благодарны за Мишу.

– Какие еще благодарности! – нахмурился Иоанн Тимофеевич. – Он – брат! И слава Богу – хороший брат.

В Пошивкино Тихон приехал перед обедом. Братьев дома не застал: со вчерашнего дня были в имении Тулубеевых, крестили новорожденного барчука, а потом, стало быть, праздновали.

– На речку пойду погляжу, – сказал Тихон супруге Ивана, – соскучился по вашим кувшинкам.

– У нас что ни реченька – красавица. Погуляйте. Батюшка обещал к обеду быть: ожидают вас.

Только сошел с крыльца, а на белой стежке – она, Мария Петровна, первая и последняя любовь. Ведет за руку малышку-девочку, в другой руке жбан с медом.

Тихон был в черном, в клобуке. Глянула – помертвела. Он подошел. Кинулась перед ним на колени, схватила за руку, хотела поцеловать.

– Ну, полно, полно! – сказал Тихон.

Она смотрела на него, и глаза ее были полны слез.

– Ты счастлива?

Она торопливо закивала.

Тихон благословил девочку.

Больше они не виделись. Родители не простили Марию Петровну. Она жила со своим латышом-лютеранином невенчанная, родила восьмерых детей, которые считались незаконнорожденными.

Иван и Михаил приехали в полдник, когда в тени березовой рощицы женщины доили коров и в воздухе стоял ласковый запах теплого молока.

Братья обнялись, растрогались, да так – впору разреветься.

Помянули Павла молитвой, отобедали. Чаевничать вышли в сад, в беседку, думали, как лучше справить батюшкин юбилей: сорок пять лет священства.