Патриарх Тихон. Пастырь - стр. 51
Иван видел: глаза у брата просят обернуться, но сидел как дерево.
– Наша соседка. Дочка диакона Петра Бабинина. – Иван хлопнул лошадку вожжей и заодно стер ладонью улыбку с лица.
Ходить по пироги – языка не щадить. Батюшка Иван, привыкший сиживать на свадьбах, на крестинах, на похоронах, сладких слов не жалел, похваливал начинку, тесто, печь и мастерицу. Василий ел в охотку, улыбался, но на слова скупился, не умел польстить.
– Очень вкусно, – говорил он смущенно. – Очень, очень вкусно.
Отец диакон, желая показать ученость, принялся расспрашивать, что нынче читают студенты академии из философского.
– Многое и с увлечением, – ответил Василий.
– А читают ли книги по психологии? Психология для пастырской службы весьма ведь полезна.
– Да, читают… В последние два семестра мне пришлось штудировать Теодюля Рибо «Наследственность душевных свойств», Чарлза Дарвина «Происхождение человека и подбор по отношению к полу», Самуэля Смайльса «Самостоятельная деятельность».
– А Спенсера читывали?
– Из Спенсера я конспектировал «Основания нравственности»… Очень интересную работу психологического направления я нашел у русского автора Струве: «Самостоятельное начало душевных явлений».
Мария Петровна, сидевшая возле самовара, обмахивала лицо шелковым розовым платочком и нет-нет да и вздыхала.
Отец Петр спохватился:
– Для молодых долго за столом сидеть – все равно что долго в храме стоять… Машенька, бери Василия Ивановича, покажи ему нашу радость…
– На качелях покачайтесь, – подсказала дьяконица. – Да не забудьте: на посошок у меня пироги с голубикою.
Вышли в сад.
– Боже мой, а мы в избе сидим! – ахнула Мария Петровна.
В небе тоже был сад. Облачка как бутоны еще нераспустившихся цветов. Розовые, застенчиво нежные. Их все прибывало, прибывало, словно за горизонтом, за морем кто-то огромный и без меры счастливый собрал все розовое в мире и подбросил.
На Марии Петровне платье было тоже розовое. Василий Иванович не смел прямо посмотреть на девушку.
– Вот сюда, – сказала она, показывая узкую тропу между грядок.
Подвела к баньке, а банька была не простая, о две половины.
Нагнувшись, вошли в душное влажное помещение, сплошь заставленное деревцами в горшках.
– Видите? – показала Мария Петровна.
На каждом деревце висели зеленые плоды. Пахло лимонами.
– Субтропики!
– Это батюшка такой затейник. Идемте на качели, душно.
На качелях Василий Иванович качался в последний раз третьеклассником духовного училища, когда ездили в гости в Борки, а Мария Петровна была охотницей высоких летов. Она раскачивала качели, приседая резко, с силой. Земля отлетала прочь, и там, на высшей точке взлета, когда душа замирает, а сердце останавливается, его находили неистово радостные черные глаза. Преисполненный отваги, он летел к ним сверху, к широко распахнутым, к зовущим, но Мария Петровна звонко смеялась и, не дождавшись, сама взмывала к ласточкам. А ласточки затеяли карусель. С восторженным визгом мчались они круговертью с неимоверной высоты к яблоням, увертывались от удара, и скорость уносила их обратно в розовую кипень.