Патриарх Тихон. Крестный путь - стр. 50
Святейший тотчас поехал на вечернее заседание Собора и выступил с заявлением о непричастности к заговору.
В СНК помчался профессор Кузнецов, доказывал, что газета лжет, но с обыском к патриарху явились той же ночью. Допрашивали вежливо.
– С Локкартом у меня никакой связи не было, – отвечал Тихон чекистам. – Два раза с официальными визитами приходил английский консул Оливер, передавал приветствия от Кентерберийского архиепископа, главы Англиканской церкви. Французский посол Нуланс у меня никогда не бывал. Приезжал представитель французской миссии Рене Маршан, говорил о намерении союзников восстановить Восточный фронт против Германии на территории России.
Глубже чекисты копать не стали, Рене Маршан о беседах графа де Шевильи и патриарха на допросах говорил подробнее. На последней, уже августовской, встрече граф затрагивал вопрос о низвержении советской власти. К образованию Восточного фронта, к высадке союзных войск на Севере святейший отнесся сочувственно. На просьбу благословить все эти действия сказал, что благословляет при условии, если вторжения не принесут кровавого страдания России. Ярославский мятеж назвал бесплодным опытом.
Материалы допросов, видимо, были известны Скворцову-Степанову, красному газетчику, комиссару финансов в первом советском правительстве. В те дни он писал о святейшем: «Первосвященник Тихон вместе со всеми крупными собственниками уже предается сладостной надежде, как германские палачи призовут крестьян и рабочих к покаянию и как виселицами и расстрелами приведут нашу страну к возрождению».
За косвенное участие в заговоре Локкарта советская власть наложила на патриарха контрибуцию в сто тысяч рублей и сняла с продовольственного пайка.
С открытым забралом
Крестьянин, в лаптях, в ветхой шубе с заплатками, принес письмо. Вручить пожелал в собственные руки. Увидев патриарха, на колени опустился:
– Благослови, святейший!
Смотрел радостно, очень внимательно.
– Так и скажу нашим – жив-здоров. Слух у нас прошел: дескать, красные в расход пустили святейшего.
– Долго буду жить! – улыбнулся Тихон. – От кого письмо?
– Иеромонах Исайя в собственные ручки велел. Монахов теперь хватают: далеко не уйдешь… Оно, конечно, и нашему брату доверия нынче нет.
Торопясь, отодрал подкладку в шапке, вынул конверт, понюхал.
– Маненько отдает… Прости, святейший! Как проверка – взмокну как мышь. Ну что тут поделаешь!
Тихон принял конверт, сказал келейнику:
– Яков Анисимович, накорми с дороги почтенного человека. Одежонку какую-нибудь поищи.
– Нет! Нет! – замахал руками крестьянин. – Я для отводу глаз в драное вырядился… За хорошую шубу еще и прибьют.