Размер шрифта

Патриарх Тихон. Крестный путь - стр. 20

Тихон благословил.

– Что стряслось?

Елизавета Федоровна подала газету.

– Это же ограбление! Все, что построено нами, – принадлежит народу, все имущество, даже священные сосуды, – тоже достояние народа.

– Пока что проект… – Тихон тяжело вздохнул. – Впрочем, они быстрые.

– Если все это, – Елизавета Федоровна обвела пространство келии руками, – народное, надо обратиться к народу.

– Ленин и Троцкий – не народ, как не был народом любимец масс Керенский, но именно эти люди вершили и вершат судьбы миллионов. Думаю, слушать нас не будут, а на крестные ходы выставят пулеметы… Но молчать, конечно, мы не станем. Пить чашу – так до самого донышка.

– А знаете, кто готовит Декрет о свободе совести? Иудей Рей-снер. Сведения у меня точные и самые свежие.

– Рейснер? Как не знать. В Вильне лекции читал, славил гений Израилева племени. Я его даже защищал… Это беда.

– Святейший, в Москве все теперь вспомнили о юношеском стихотворении Лермонтова. – Елизавета Федоровна взяла томик полного собрания. – Предсказание…

Настанет год,

России черный год,

Когда царей корона упадет;

Забудет чернь к ним прежнюю любовь,

И пища многих будет смерть и кровь…

Это уже свершилось.

Когда детей, когда невинных жен

Низвергнутый не защитит закон…

И это свершилось.

Когда чума от смрадных, мертвых тел

Начнет бродить среди печальных сел,

Чтобы платком из хижин вызывать,

И станет глад сей бедный край терзать…

Вместо чумы – тиф, голод в Петербурге, в Москве!

И зарево окрасит волны рек:

В тот день явится мощный человек,

И ты его узнаешь – и поймешь,

Зачем в руке его булатный нож;

И горе для тебя! – твой плач, твой стон

Ему тогда покажется смешон;

И будет все ужасно, мрачно в нем,

Как плащ его с возвышенным челом.

– Плащ с челом? – улыбнулся Тихон. – Господи, какие теперь плащи?

– Но возвышенное чело! Это же Ленин! Самое ужасное, в автографе у Лермонтова есть приписка: «Это мечта».

– Просвещенные дворяне ненавидели Николая Первого. Все это совпадения, а у страха глаза велики. Помолимся, матушка.

Восхождение на Голгофу

1918 год. Причащение

Москвичи шли в храм Христа Спасителя, ища в патриархе последнюю опору рухнувшей жизни.

– Тихон – не столп, утешитель, – сказал кто-то с горькой усмешкой, когда патриарх, величаво опираясь на посох Петра, встал перед людьми на амвоне.

Начал слово новогоднего приветствия будничным ровным голосом, глядя поверх голов:

– Минувший год был годом строительства Российской державы. Но увы! Не напоминает ли он нам печальный опыт вавилонского строительства?

Пересказывал историю смешения языков отрешенно, почти машинально… И вдруг остановился, вглядывался в лица прихожан:

Страница 20

На следующую страницу