Пасынок галактики - стр. 36
Взвод направился к реке. На берегу лежало распластанное тело вождя Аггира. Теперь он не казался таким могучим, как накануне, когда его огонь опалял страшным жаром вжавшихся в землю рейдеров. Крепкие огнеупорные кости панциря были поломаны, густая черная кровь застыла в клюве, откуда при жизни лилась смертоносная слюна чудовища. Тут же суетился военный фотограф. В поисках выгодного для съемки ракурса он кружил вокруг тела страшной птицы, громко клацая затвором своего фотоаппарата. Рядом находился военврач, в который раз он наводил на Аггира свой жизнеуловитель и с упоением слушал слова электронного устройства:
– В данном теле жизненных сил не обнаружено. Это тело Аггира, о чем свидетельствуют отпечатки его клюва и когтей. Тело мертво уже более пяти часов, – звучащий на одной ноте металлический голос продолжал свой страшный монолог в полной тишине.
– Может, хватит? Дураку понятно, что он мертв! – не выдержал, наконец, один из разведчиков, по всей видимости, он был прикомандирован к доктору.
– Один раз я уже засвидетельствовал его смерть, – пожилой военврач поднял на разведчика недобрый взгляд, – потом чуть не попал под трибунал. Тварь оказалась живучей. Через сутки он очухался, выбрался из полевого морга и улетел к своим, не хочу повторения этой истории.
Разведчик пристыжено замолчал, хранил молчание и взвод лейтенанта Оберега Васильева. Вид поверженного врага мало кому добавил воинского пыла, бойцы стояли, опустив головы. Слишком дорого продал свою жизнь могучий Аггиир, слишком много солдатских жизней забрал он с собой.
Лейтенант Оберег Васильев тоже не радовался, тяжело вздыхая, он отдал приказ выдвигаться за каменные скалы, за которыми исчезла недавно капсула главнокомандующего Хапса.
– Куда мы теперь, командир? – обратился к лейтенанту Юр Цубубер, забросив за плечи огнеплюй, он, страдальчески морщась, удалял с лица опаленные жаром боя чешуйки.
– За горы, там их поселение, – нехотя пояснил лейтенант, – наш взвод сильно потрепало в бою. Так что задание нам на этот раз плевое, зачистить местность от местного населения. Простите уж меня за невольную тавтологию, – Васильев через силу улыбнулся и потянулся к болтавшейся на поясе фляге с «Лунным Затмением», – не люблю работу карателя. Черт возьми, лучше уж прямое боестолкновение, – пояснил он.
Сделав большой глоток, Васильев передал флягу, следовавшему за ним Максимусу Кексу.
– Глотни, дружище!
– Не стану пить, командир, – отрицательно покачал пушистой головой Максимус, – алкоголь напрочь выбивает меня из колеи, становлюсь плаксивым и сентиментальным.