Паровой бык под лангедокским соусом - стр. 5
Получив по разу в висок, в горло и в пах, Аластри покупает обиженным дамам по большому эклеру с кремом из маскарпоне, с толстым слоем шоколада. И по большому бокалу сладкого хмельного кваса, в котором плавают обязательные в этом сезоне разваренные сушёные вишни.
– Слышь, паучина, – от восторга бас Тиси звучит мягче и мелодичнее, – прощён! Веди уже нас к этой…к заказчице…
Аластри манерно щёлкает крышкой своих часов; последняя модель, по два дня без механического подзавода, заряжаются так же как электрические свечи, в Центральной парогенераторной. Что ж, Аластри может себе это позволить. Он смотрит на циферблат, важно кивает головой и внушительно произносит:
– На гулянки нет времени, – крышка часов звонко щёлкает, – поспешим, непрощулечки мои, она пунктуальна и ждать не будет.
И, повернувшись к Дочерям спиной, Аластри торопливо, но с достоинством в каждом движении, уходит в направлении нижнего Алустона. Девчонки блестят ему в спину стёклами очков, переглядываются, а потом мгновенно нагоняют и молча идут за ним, след в след. Хоть они и по-граждански, а всё же, на работе. Восторги и эклеры закончились.
В «Поплавок», окружённый разноцветной иллюминацией, они приходят на пять минут раньше назначенного срока. Важный швейцар в форме отставного матроса турбинного подводного флота смотрит с сомнением, но не мешает, только бросает испытывающие взгляды в след. Заносчивый господин в чёрном атласном цилиндре, с тростью из красного дерева ведёт себя важно и уверенно, легко и чуть небрежно раскланивается с именитыми гостями. А три молодые дамы-путешественницы явно находятся под его покровительством. В славном Алустоне всякое бывает. Швейцар пожимает плечами и поворачивается к очередным посетителям.
Аластри уверенно ведёт их к крайнему столику, что ближе всех стоит к морю. И, не дойдя трёх шагов, останавливается и кланяется.
– Здравствуй, палач, – говорит ему статная высокая женщина, с правильными до болезненности чертами лица, – ты хорошо выглядишь, мне нравится. О, Дочери Гнева. Я помнила вас немного другими… не в гражданском.
Она неспешно поправляет широкие рукава модной шерстяной сирийской туники, такой длины, что подол закрывает часть пола. Потом кивает головой, увенчанной шёлковым киликийским платком и произносит:
– Вы можете сесть. Кури палач, я вижу, что ты хочешь. Девы, угощайтесь. Не смотрите на него, он только курит и пьёт; вам это не подходит.
Все четверо скромно присаживаются за мраморный столик, где аккуратно расставлены корзинки с маленькими пшеничными лепёшечками и с совсем малюсенькими пирожками, фаршированными свежим мегапотамским сыром и говядиной с чабрецом; на фарфоровом блюде горкой навалены донузлавские