Пари на мажора - стр. 13
Что говорит?
– Вася…
Томно так. Даже нежно.
– Василисушка…
И голос у него не такой уж и противный, как я раньше думала. Немного женский, но кто сейчас идеален? С таким телом он может себе позволить разговаривать как девчонка.
– Моя Василиса…
– Мамаева, выруби свой телефон, пока я его в окно не выкинула!
А чего он орать вздумал?
Все так же улыбается, руки ко мне тянет, обнимает. Как мягко. Мирон – как пушистое облачко. Но верещит при этом громче рупора вокзального.
– Вася! Дай поспать!
Резко подскакиваю, убирая волосы с лица. Моя комната. Моя кровать. И это не Корнеев ко мне прижимался, а я сама обнимала подушку.
Вот же…
Фу! Фу! Фу!
Хорошо еще, что целоваться не начали. А то бы всю наволочку обслюнявила.
Господи, о чем я? Такой кошмар приснился, а я за подушку переживаю.
Откуда звон?
Не сразу поняла, что это мой телефон разрывается. Подскакиваю с кровати, ноги путаются в пледе, падаю, свисая головой вниз.
Отличное утро.
Прям самое доброе.
Еще раз убеждаюсь в этом, когда на экране высвечивается номер тети Наташи Корнеевой.
– Алло!
– Вась, не спишь? – слышу ее звонкий голос.
В восемь утра? Летом? Кто же спит в такое время?
Только психи.
– Не-е, не сплю. – Тетя Туся хорошая, не хочется грузить ее тем, что она меня разбудила. Тем более можно сказать, что она меня от беды спасла. Кто знает, чем этот сон закончился бы. – Что-то случилось? Мама звонила? Вы в гости едете? ПАПА ПРИЛЕТЕЛ?
– Ребенок, успокойся. Не проснулась еще, наверное. Ты извини, что так рано звоню, знаю, что разбудила. Но я к тебе с предложением.
– С каким?
– А приезжай ко мне прямо сейчас. Я вкусный завтрак приготовила. Даня в отъезде, а одной… сама понимаешь, как бывает скучно.
Маму Корнеева я люблю, завтраки тоже стараюсь не пропускать, но… Нет, не понимаю, почему она меня в гости зовет, а не своего сына? Один раз мы уже вместе завтракали. И после ухода четы Корнеевых мне еще долго пришлось силы восстанавливать. Мирон-вампир-Корнеев всю душу из меня высосал, хоть и молчал все утро. Самое обидное, что он даже не старался. Ему и делать ничего не пришлось, чтобы я себя вареной свеклой почувствовала.
– Я и Мирона позвала, – продолжает женщина виноватым голосом. – Посидим поболтаем. Может, хоть подружитесь. Это только с виду он зазнавшийся бобер, чья самооценка в космос улетела. А так… После моих блинов становится милым и пушистым. Уж я-то знаю своего сына.
После слов о бобре я уже от смеха прыскала, представляя Корнеева с длинными зубами и поленом в руке, а от слов про милого и пушистого начала морщиться. Ну какой он милый? Симпатичный – да, но точно не милый.