Параллельные кривые - стр. 12
– Как так может быть? – в замешательстве Арсений заговорил вслух.
– Потом узнаешь, – прозвучал в голове всё тот же усталый голос.
Сеня перекрестился и начал глубоко дышать, успокаивая учащённое сердцебиение. Ладони вспотели, защипало язык. Но постепенно полный медленный вдох и такой же выдох привели его во вменяемое состояние. Он встал, оделся и вышел во двор. Да, можно скинуть снег с сарая. Там крыша почти плоская, а намело много. Снег сырой, того и гляди, продавит крышу. Было часов шесть, когда он по шаткой деревянной лестнице забрался на скользкий шифер, а спустился вниз уже в полной темноте. Физический труд окончательно вернул его в форму. «Хотел приключений? Изволь. Что будешь с ними делать?». Он устало вошёл в дом, доел остатки манной каши с чаем и начал писать. Что ещё мог сделать с непонятным человек, считающий себя сценаристом?
Я его не убивал. Ведь если б у меня была такая сила мысли, способная лишать жизни и даровать её, Олежка был бы жив. А почему я поверил ей, почему согласился, что его нет? Хм…потому что так и есть, и я это чувствую. Вот и всё.
Он писал довольно долго всё, что приходило в голову, пока не погасла в голове бегущая строка с разным вздором. Наступила тишина. Он закрыл глаза и будто остался один в тени Сатурна. Так он описал своё состояние, когда открыл глаза в пять утра, бодрый и спокойный, не обременённый ничем.
Глава 2. Жертвенный баран
Алла вернулась через три дня, сама не своя.
– Алла, хотите, я побуду с Вами?
– Нет. Я в порядке. Спасибо вам. Что за домом присмотрели и вообще…
Он стал собирать вещи.
– Алла, тут такое… этот человек, которого Вы ездили хоронить… мне кажется, он снова жив. Только не хочет, чтобы знали не те люди.
– Что Вы несёте?
– Вот, смотрите сами, – он сунул ей фото. И почему-то вспомнил сейф со скелетом. Как-то эти события были связаны, но как, он не мог понять. Он рассказал ей о голосе в голове, Алла выслушала спокойно, будто для неё это не новость:
– Что ж, будем жить исходя из открывшихся обстоятельств. Я чувствую, мне всё же потребуется Ваша помощь, только пока точно не знаю, какая. Постарайтесь в ближайшие несколько дней не говорить ни с кем о том, что произошло, даже со мной. Дневниковых записей тоже не делайте. Соблюдайте внутреннюю тишину, а если мысли будут одолевать – просто беспрерывно читайте любую молитву или идите колоть дрова. Мне надо побыть одной, но выпускать Вас в город сейчас нельзя. Не спрашивайте, почему, так надо. Где Вам понравилось сидеть больше всего?
– На лежанке.
– Кто бы сомневался, – она улыбнулась, – тогда располагайтесь там и не шумите. Ни вслух, ни про себя. Я уединюсь на час.