Парадокс Атласа - стр. 41

Каллум снова надолго приложился к бутылке в ожидании, когда же наконец эта тягомотина завершится. Может, просто взять и помереть здесь? Каллум мысленно быстро сосчитал до трех, гадая, сможет ли заставить себя исчезнуть.

В этот момент что-то промелькнуло у него перед глазами. Какая-то вспышка, резкий проблеск звездного света. Судьба снова оказалась на его стороне. Наконец-то удача.

Каллум взглянул на нож, который невинно лежал на столе. А, так вот какой у него, значит, выбор. Говори сейчас или покончи со всем. Поистине театрально. Ну прямо в его духе: единственный шанс на спасение – комедия ошибок и изысканной боли.

Каллум взял нож и присмотрелся к отражению в лезвии в отблесках пляшущего света пламени очага, а потом провел вдоль кромки большим пальцем, восхищаясь оставленным следом.

Его фантом смотрел самодовольно и с пониманием.

– Это не навсегда, – сказал он.

Да, не навсегда. Каллум видел лишь один способ покончить с этим.

– Больно, – вслух признался он. Унижение язвило, кололо шипами собственного злорадства. – Получается, – пояснил Каллум, снова закрывая глаза, чтобы никто не увидел в них пустоту и фальшь, – я причиняю боль.

Он не открыл глаз, но услышал, как его проекция поднимается с колен. Она забрала нож и бутылку, шумно сделала глоток и уселась по правую руку от Каллума. Два сапога пара.

– Всем плевать, – сказал он себе не зло и не тепло. А потом наконец проснулся.

Сначала часы тянулись невыносимо долго, и невозможно было дождаться конца очередного дня, а потом вдруг оказалось, что прошло уже несколько недель. Нико даже стало не по себе. После исчезновения Либби время напоминало ему своевольного кота, который томно потягивается и зевает, пока ты на него смотришь, а отвернешься – уносится прочь, только его и видели.

Нико спал, ел, читал – и так каждый день, если не считать вчерашней церемонии посвящения. Казалось бы, ерунда, но дни проносились мимо, а исчезновение Либби становилось все дальше, как объект в зеркале заднего вида. Поначалу Нико всех тормошил, потом вежливо просил и строил научные гипотезы, но бросил эти попытки, когда понял, что никто не в силах ему помочь. Роудс столько лет регулярно доставала его оскорблениями и занудством, что Нико иногда казалось, что вот он свернет за угол и снова увидит ее – безбожно сгорбившуюся над какой-нибудь засаленной книгой. Нико все отдал бы за возможность прервать ее занятие ехидным замечанием или закинуть ноги к ней на стол, просто из желания посмотреть, как она отреагирует. Он даже придумал, что именно скажет: «Роудс, не многовато ли выхлопов для одного утра? А как же озоновый слой? А деревья?»