Папа для двойняшек. Выбор сердца - стр. 46
Виолетта представляла на месте Яра Тимура и почти ненавидела его в этот момент. Не столько танцевала, сколько нападала, выплёскивая всё, что накопилось за прошедшие годы. Не зря она заранее извинилась перед мужем: удар по лицу, который должен был быть бутафорским, получился хлёстким, у Ярика даже щека покраснела. Это помогло Виоле умерить прыть и лучше рассчитывать силу, следующий удар вышел скользящим.
И вдруг она почувствовала, что ей хочется улыбаться. Какая-то безотчётная радость родилась в груди. Это был не танец, а настоящее безумство, наваждение, и ей не хотелось, чтобы оно заканчивалось. Виолетта продолжала атаковать супруга, кружилась вокруг него, была пленницей в его руках и снова вырывалась, чтобы вскоре опять упасть в его объятия и сделать высокую поддержку с переворотом, на которой зал дружно ахнул. Потом они выхватили пистолеты и наставили друг на друга.
Ни разу во время танца Виолетта не посмотрела на Тимура, оставив это удовольствие на финал, когда зрители будут аплодировать им куда громче, чем первой паре. А они будут, в том нет сомнений, она всё для этого сделала и продолжала делать. Они с Яром кружили друг против друга, намереваясь обезоружить противника, но женская хитрость и изворотливость победили, Виоле удалось отобрать у мужа пистолет.
В итоге он рухнул на колени к её ногам, демонстрируя поражение, а она горделиво поставила ножку на его бедро, символизируя безоговорочную победу, и согнула руки с оружием, коснувшись рукоятью пистолета правого плеча и направив дуло в потолок. Музыка смолкла одновременно с их последним движением, вокруг воцарилась почти мёртвая тишина, а потом зрители взорвались аплодисментами.
Грудь Виолы вздымалась от воодушевления и возбуждения. Ещё никогда она настолько не раскрывалась в танце, шквал эмоций был такой, что её даже слегка потряхивало. И пусть своим «слётом с катушек» была обязана Гаду, но результат того стоил! Виолетта выхватила из толпы зрителей лица Тимура и Лены. О взгляд Гаджиева сейчас можно было обжечься, настолько он полыхал. Во-о-от, отлично! Это была её маленькая победа над собой, над страхом перед ним. Пусть привыкает к новой Виоле!
Хотя ода ненависти и закончилась, но в крови всё ещё жили недавние ритмы, тело по-прежнему пульсировало. Восторженный свист зрителей (особо отличались в этом парни-старшеклассники) был лучшей похвалой на свете. Марья Павловна, которая восседала на почётном месте в первом ряду, поначалу была в тихом шоке, но потом опомнилась и, глядя на реакцию зрителей, тоже присоединилась к овациям.