Пантеон - стр. 7
Император с хохотом отскочил и ловко парировал ее удар. Катерина сорвала с себя платье и осталась в красных, сияющих доспехах. Теперь все ее тело покрывали блестящие пластины, на голове был изящный шлем, покрытый узорами, похожими на изморозь. На руках, сжимающих рукоять меча, – защитные стеклянные перчатки, и каждый палец заканчивался острым когтем.
– Вот это моя девочка! – снова хохотнул Император и бросился в наступление. – Давай, разозлись! Покажи мне свою силу!
– Твоя девочка?! Странно это слышать от человека, которого я не видела больше десяти лет! – раздраженно ответила Катерина.
Она легко отразила несколько ударов, а затем, сделав молниеносный выпад, перешла в атаку.
Император проворно отскочил в сторону и легко отбил ее удары.
– Обстоятельства так сложились, – мрачно повторил он. Похоже, это была его любимая фраза. – Не проходит и дня, чтобы я не сожалел о случившемся!
Графиня Шадурская, убедившись, что Державин не собирается убивать свою дочь, успокоилась. Она молча наблюдала за поединком, стоя у широкого окна, за которым проплывал гигантский воздушный корабль.
Катерина ударила еще раз. Державин сделал вращательное движение мечом, закрутив ее клинок, и резко дернул его в сторону Меч вылетел из руки Катерины и со звоном покатился по полу.
Девушка испуганно замерла, но, тут же опомнившись, протянула руку к мечу, расставив когтистые пальцы: клинок заскользил по полу обратно к ней. Она сама не понимала, как это делает. Казалось, доспехи выполняют каждое ее желание, стоит ей только помыслить, что надо сделать. Стеклянная броня делала ее сильнее, быстрее, сноровистее. Вот меч взмыл в воздухе и снова лег в ее ладонь. Выставив клинок вперед, она повернулась к отцу, но тот неожиданно прекратил бой.
Довольно хмыкнув, Александр отвел руку с мечом в сторону, и клинок растекся, снова превратившись в императорский жезл с красным черепом на набалдашнике.
– Я в тебе не ошибся, – буравя ее взглядом, произнес Державин. – Ты действительно можешь за себя постоять. К тому же, как я вижу, владеешь даром Темнейшего, а это многого стоит. Я чувствую тьму, которая охватывает тебя в моменты гнева. Ощущаю в тебе Темный Гламор.
– Как ты можешь это чувствовать? – нахмурившись, спросила Катерина. – Ведь ты обыкновенный человек!
– Уже нет, дорогая. Но на все твои вопросы я отвечу позже. А пока… Прошу прощения за столь странный прием, но я должен был тебя испытать!
Он вдруг шагнул к застывшей Катерине, отвел ее выставленный меч своим жезлом в сторону и порывисто обнял дочь. Отец был почти на голову выше Катерины, и, прижав ее к себе, он высоко поднял девушку в воздух. Стеклянный шлем исчез, волосы Катерины волнами рассыпались по ее плечам. Сильные руки крепко держали ее, и потрясенная Катерина смотрела то на отца, то на осколки Резановых, рассыпавшиеся по стеклянному полу.