Пансионат (не)благородных девиц. Только моя - стр. 22

Кэрри всё ещё не могла определиться, как относиться к жене Сакумо. Судя по его вчерашней реакции, отношения у них были натянутыми, но неизвестно, как долго и почему. Может, они поругались недавно и теперь она ищет способ помириться? Ведь если бы это было не так, брак давно был бы расторгнут. Раз Сакумо не пошёл на это, значит, что-то чувствовал к жене. А может – и эта мысль прошибла ледяным потом – он специально привёз её сюда, чтобы вызвать ревность жены? Ведь не зря так подчёркивает, что вместе они будут только год. Но при этом Сакумо был с ней нежен, подчёркнуто вежлив и предупредителен. Кэрри прикусила губу – а что, если эта предупредительность и желание дать ей свободу как раз происходят от того, что он не хочет слишком привязываться? И как вообще поговорить о Линн и их отношениях?

Задумавшись, Кэрри не расслышала чужие шаги и вздрогнула, когда мелодичный, но высокомерный голос прозвучал буквально за спиной.

– Смотрю, в тебе нет ни малейшего почтения к своей госпоже, дорогая. Вчера я тебя простила, но сегодня… Сакумо ещё не обучил тебя манерам?

Кэрри стиснула челюсти и, спрятав руки в широких рукавах юкаты, сверкнула глазами. Пусть она жена, но пока сам Сакумо не обозначил чёткие рамки общения с ней, Кэрри пресмыкаться не собирается. И не таких обламывала. Медленно обернувшись, она смерила Линн холодным равнодушным взглядом и приподняла бровь.

– Не слышала, как вы пришли. Чем могу помочь?

– Помочь? Мне? – Линн звонко рассмеялась. – Надо же, и дня не прошло, а ты уже вообразила себя главной. Дорогая моя, не тешь себя мечтами, Сакумо не тот мужчина, что легко поддаётся женским чарам.

Сегодня на ней было длинное бирюзовое платье с разрезами до бёдер, округлые плечи были открыты, а грудь приподнимал тугой бархатный корсет. Золотые волосы, перехваченные белыми лентами с жемчугом, мерцали в солнечном свете. Линн была прекрасна и отлично знала это.

– Поэтому вы так много внимания уделили своему наряду? – насмешливо спросила Кэрри, демонстративно рассматривая её грудь.

– Удачная попытка, но мимо. Я одеваюсь для себя, а не для мужчин. А вот ты, как я погляжу, во всём следуешь унылому вкусу Сакумо.

Кэрри невольно вспыхнула. Да, одежда одним своим видом вызывала протест, но сейчас ей отчего-то стало обидно за Сакумо. Вспомнились его слова о желании сохранить хоть что-то от себя прежнего. Относились ли они и к Линн?

– Я уважаю его стремление следовать традициям. – Кэрри забросила пробный камень и тут же была вознаграждена беспечным ответом:

– Глупости! Если бы я им следовала, до сих пор ходила бы в унылых тогах и носила золотой венец. Что может быть скучнее, чем завязнуть в прошлом и постоянно перебирать его в памяти? Я иду вперёд, постоянно двигаюсь, а Сакумо живёт сожалениями и несбывшимися мечтами.