Паника, убийство и немного глупости - стр. 11
– Господи, – простонал Виталий Викторович. – Какой-то бред, бред, бред! Нет – водевиль! Зачем тебе все это?!
– Я не буду ничего объяснять. Познакомишься с Ириной, сам все поймешь.
– А почему ты раньше нас не познакомил?!
Брат усмехнулся:
– Я сам вижусь с Ириной урывками. Она почти нигде не бывает без охраны. И ни за что не будет рисковать сыном и нарываться на бракоразводный процесс даже ради встреч со мной.
– Может быть, она недостаточно тебя любит? – подпустил яду Мусин.
Взгляд Петра потяжелел, на скулах проступили желваки.
– Она уезжает вместе со мной и готова много лет провести в бегах. Разве это не доказательство?
– Прости, прости, – смутился Маргадон. – Твоя Ирина верх жертвенности и добродетели.
– Да. Без натяжек. Если бы я не уговорил ее бежать, она никогда не ушла бы от мужа. Терпела бы все его выходки и растила ребенка. Лет десять или дольше, до совершеннолетия. Ты предлагаешь мне ждать все эти годы? Встречаться по углам, как школярам… Трястись, что вот сейчас поймают «на горячем»?.. Она уже все поставила на карту. Если ее маме не удастся уйти от охранника, Инне Федоровне навсегда запретят встречаться с внуком. Понимаешь? Навсегда. Саму Ирину заставят подписать свидетельство о разводе на условиях мужа. – Петр выпил коньяк, засунул в рот дольку лимона. – Неужели ты думаешь, что я струшу подписывать какие-то бумажки? Предам единственную нужную мне женщину? – Поморщился от кислого, покачал головой: – Да какой я мужик после этого… – Он отвернулся к окну, зацепился за что-то взглядом… И, внезапно вытянувшись, приподнял руку, словно собираясь кого-то приветствовать, забыв, что с той стороны стекло не прозрачное. Чертыхнулся и сел обратно.
За несколько секунд его лицо дважды поменяло выражение: от радостного узнавания – она, она! – до страстного разочарования и даже злости.
Влюблен, подумал Мусин. С разбегу, вправду вдрызг.
– Черт! – повторил Петруша. – Она с охраной.
Виталий Викторович повернул голову по направлению разочарованного взгляда брата и увидел, как вдоль окна рассерженной стремительной походкой скользнула женщина в шикарном бежевом пальто с оторочкой из шиншиллы. Макушка женщины платиново сверкала под лампами, тонкие каблучки осиными жалами кусали мрамор пола.
Сзади за ней тащился здоровенный парень в черном костюме, увешанный магазинными пакетами, как вьючный мул.
Мусин больше смотрел не на эту занимательную пару, в общем-то привычную для современных дорогих магазинов, он вглядывался в брата: наверное, такими глазами впивались в стекла вагонов приезжающие с войны фронтовики. Смотрели на перрон, искали лица любимых женщин…