Память льда. Том 2 - стр. 90
Баргаст проворчал:
– В город, тихо.
– В каком направлении? – спросил Мураш.
– К Пленнику…
– Хорошо, но что это?
– Светящаяся цитадель, идиот тупоголовый.
Они продвинулись вперёд, из-под мрака арочного прохода на площадь прямо за ним. И замедлили шаг, когда мерцающее пламя пожара высветило ужасную картину впереди.
Здесь была безжалостная бойня, а затем – пир. Булыжники были покрыты костями, порой обглоданными, а порой – алыми и влажными, с остатками плоти и сухожилий. И две трети мертвецов, насколько капитан мог понять по форме и одежде, принадлежали захватчикам.
– О боги, – пробормотал Паран, – паннионцы дорого заплатили.
Похоже, мне стоит пересмотреть своё отношение к «Серым мечам».
Штырь кивнул.
– И всё же – численный перевес важнее.
– Приди мы на день или два раньше… – проговорил Молоток.
Никто не договорил за него. Не было нужды.
– Что с тобой, Хватка? – спросил Мураш.
– Ничего! – огрызнулась женщина. – Ничего.
– Так что, это – Пленник? – спросил Вал. – Тот сверкающий купол? Там, за дымом…
– Идём, – сказал Тротц.
«Мостожоги» насторожённо двинулись за баргастом через жуткую площадь к главной улице, которая, похоже, вела прямо к странно светившемуся строению. Архитектура домов и зданий по обе стороны улицы – по крайней мере, тех, что ещё стояли, – показалась Парану отчётливо даруджийской. Остальной город, насколько он мог заметить по боковым переулкам, на которых всё ещё бушевали пожары, был совершенно другим. Смутно чуждым. И везде – трупы.
Дальше по улице куча всё ещё покрытых плотью тел возвышались, словно холм.
«Мостожоги» ничего не говорили, приближаясь к склону этого холма. Представшую перед ними правду было сложно понять. Только на одной этой улице находилось не менее десятка тысяч тел. Возможно, больше. Влажная, уже разбухшая бледная плоть вокруг зияющих ран, из которых вытекла кровь. Курганы из тел у входов в здания, устья переулков, ворот усадеб, ступенчатых подходов к разграбленным храмам. На лицах и в невидящих глазах плясали отблески пламени, коверкая их подобием движения, иллюзией жизни.
Чтобы идти дальше, «мостожогам» нужно было взобраться по этому склону.
Тротц не колебался.
От небольшого арьергардного отряда пришла весть: тенескаури вошли через ворота и, словно беззвучные призраки, двигались за ними. Несколько сотен, не больше. Плохо вооружённые. Не проблема. Тротц в ответ на это только пожал плечами.
Они пробирались вверх по мягкому склону из тел.
Не смотреть вниз. Не думать о том, что находится под ногами. Думать только о защитниках, которые сражались здесь. Думать о почти нечеловеческом мужестве, об отрицании смертных границ. Об этих «Серых мечах» – неподвижных, одетых в форму телах в дверных проходах и переулках. О тех, что продолжали сражаться вопреки всему. Не сдающихся ни перед чем. Заживо порубленных на куски.