Память льда. Том 2 - стр. 89
– О, Худ! – Капитан бросился вниз, скользнув по мокрому песку, выпустил меч и зажал уши руками.
Земля выбила воздух из его лёгких, подбросила ноги в воздух. Он опрокинулся в грязь на спину. Паран начал перекатываться, когда впереди взорвалась «ругань». Он закувыркался от ударной волны, сверху посыпался град кровавых ошмётков.
Что-то большое упало рядом с головой Парана. Он открыл глаза и увидел бёдра человека – только бёдра, зияющую мокрой чернотой полость, в которой должны были быть кишки. Ляжек не было, их оторвало по суставу. Капитан смотрел.
В ушах звенело. Он чувствовал, как из носа течёт кровь. Грудная клетка болела. Отдалённые крики наполнили ночь.
Чья-то рука ухватила его за ворот плаща, поставила на ноги.
Молоток. Целитель приблизился, вложил меч ему в руки и прокричал слова, которые Паран еле расслышал:
– Быстрей! Все отсюда бегут к Худовой матери! – И толчком отправил капитана вперёд.
Глаза Парана видели, но разум отказывался осознавать разрушения с обеих сторон дороги, по которой он сейчас мчался к Северным воротам. Он чувствовал, как отключается изнутри, даже спотыкаясь и продираясь через человеческие останки… отключается как раньше, несколько лет назад, на дороге в Итко-Кане.
Десница мести недолго оставалась холодной. Любая душа, в которой сохранилась хоть толика человечности, не могла не увидеть реальность за жестоким приговором, каким бы справедливым он поначалу ни казался. Бледные, мёртвые лица. Изломанные тела в неестественных, невозможных позах. Разрушенные жизни. Месть поднесла зеркало ко всякой жестокости – и в отражении понятия добра и зла размылись, утратили всякий смысл.
По сторонам капитан видел бегущих солдат. Затрещали несколько «шрапнелей», ускоряя бегство.
«Мостожоги» заявили врагу о себе.
«Мы равны им в расчётливой жестокости, – понял капитан на бегу. – Но это война нервов, в которой никому не победить».
Безраздельная тьма ворот поглотила Парана и его «Мостожогов». Сапоги заскользили, когда солдаты остановились после безумной гонки. Припали к земле. Перезарядили арбалеты. Ни слова.
Тротц выбросил руку и притянул Вала поближе. Баргаст жёстко встряхнул сапёра и собрался с размаху швырнуть на землю. Вскрик Штыря остановил его. В конце концов, у Вала был кожаный мешок, полный взрывчатки. Лицо Вала всё ещё представляло собой огромный синяк после нежностей Дэторан. Он выругался.
– Выбора не было, обезьяна!
Паран услышал эти слова. Уже лучше. Он не был уверен, на чьей он стороне сейчас, но правда заключалась в том, что это не имело значения.
– Тротц! – рявкнул он. – Теперь что? Если будем ждать здесь…