Память льда. Том 2 - стр. 4
Бук прищурился и посмотрел на Остряка.
– Так и думал, что покой тебе больше по душе.
– Ну вот, уже лучше.
– Но мне всё равно нужна твоя помощь.
– Не пойму, в чём, Бук. Если только ты не хочешь, чтобы я дверь высадил и снёс Корбалу Брошу голову с плеч. Но тогда тебе нужно будет отвлечь Бошелена. Поджечь его, например. Мне много времени не нужно. Главное – подобрать момент. Скажем, когда стены пробьют и на улицы хлынут тенескаури. Тогда мы возьмёмся за руки и пойдём к Худу вместе, распевая весёлые песенки.
Бук ухмыльнулся, салютуя кубком.
– Идёт, – сказал он и выпил.
Остряк осушил свою чашу, потянулся за другой.
– Ты знаешь, где меня найти, – буркнул он некоторое время спустя.
– Пока не нахлынет волна.
Кошка спрыгнула с балки, метнулась вперёд и зажала лапой таракана. Начала с ним играть.
– Ладно, – прорычал после паузы капитан, – чего ещё сказать хочешь?
Бук небрежно пожал плечами.
– Говорят, Скалла подалась в добровольцы. Ходят слухи, что паннионцы наконец готовы начать первый штурм. В любой момент.
– Первый? Да второй им скорее всего и не понадобится. А «готовы» – они уже несколько дней, как готовы, Бук. Если Скалла решила жизнь свою положить, защищая то, что защитить невозможно, это её личное дело.
– А какая альтернатива? Паннионцы пленных брать не будут, Остряк. Всем нам придётся драться – рано или поздно.
Это ты так думаешь.
– Если только, – продолжил Бук после паузы, вновь поднимая кубок, – ты не собираешься переметнуться. Обрести вдруг веру, по необходимости…
– А какой ещё выход?
Взгляд Бука стал суровым.
– Набьёшь брюхо человечиной, Остряк? Чтобы выжить? И на такое пойдёшь, да?
– Мясо есть мясо, – ответил Остряк, не сводя глаз с кошки. Тихий хруст дал ему знать, что игра окончена.
– Однако, – сказал Бук, поднимаясь, – не ожидал, что ты ещё способен меня огорошить. Думал, я тебя знаю…
– Думал.
– Значит, за это отдал жизнь Драсти.
Остряк медленно поднял голову. Бук увидел в его глазах нечто такое, что вдруг отступил на шаг.
– Ты с каким Лагерем сейчас работаешь? – спокойно поинтересовался капитан.
– С Ульданом, – прошептал пожилой мужчина.
– Я к тебе туда загляну. А пока что, Бук, пшёл прочь с глаз моих.
Тени отступили к стенам гарнизона, так что Хетан и её брат, Кафал, остались на солнцепёке. Склонив головы, баргасты сидели на корточках на старой, потёртой подстилке. По телам обоих тёк пот – почерневший от сажи. Между ними стояла широкая, неглубокая жаровня с горящими углями.
По обе стороны от баргастов пробегали солдаты и княжеские посыльные.
Кованый Щит Итковиан разглядывал их со своего места у входа в цитадель. Он не слыхал, чтобы баргасты увлекались медитацией, но Хетан и Кафал почти ничего другого не делали с самого возвращения из Пленника. Они постились, ни с кем не говорили, самым неудобным образом расположились посреди цитадельного двора, в общем, превратились в неприступный остров.