Память гарпии - стр. 23
– Отец Геласий заберет лишь толику в уплату за нашу защиту и заботу.
От разговора становилось всё тревожней. В ушах эхом звучало напутствие Алтая беречь память.
– Я был на острове, где таких фигурок десятки, – предпринял новую попытку Орфин. – Они бы так подошли Приюту…
– Это лишь хрупкий отголосок Бытого, дитя; безделица, что канет на повороте часов.
Лукреций поднял ангела на высоту собственного лица и мощно дунул на него. Верхний слой статуэтки разлетелся крупицами и пылью – остался только остов, похожий на окаменелый скелет. Орфин потрясенно моргнул и отступил на шаг от балюстрады.
– Отче, – раз трюк с подарком не удался, придется говорить напрямик. – Простите, если ввел вас в заблуждение. Но мне не нужны ни забота, ни покой. Я искал конкретного человека, и если ее здесь нет и не было – то я отправлюсь своей дорогой. Мне незачем оставаться, и я не собираюсь вступать в ряды Приюта.
– Шагнув под крышу собора, ты уже стал одним из нас.
Отец Лукреций вновь нависал над ним грозным великаном. Казалось, он способен раздавить череп в кулаке.
– То есть вы даже?.. – Орфин облизнул губы, спиной чувствуя присутствие стражей позади. – Зачем я вам? Разве?..
– Довольно, дитя, – гулко оборвал его Лукреций. Он казался настолько огромным, что было странно, как край балкона не проламывается под ним. – Не заставляй отца Геласия ждать. Ступай вниз и не нарушай больше наш распорядок. Я понаблюдаю за тобой.
– Пожалуйста, просто дайте мне время! Я ведь всё равно никак не сбегу.
Лукреций легонько повел рукой, и позади Орфина раздались тяжелые шаги. Рука, твердая, как камень, коснулась его чуть выше локтя.
– Я иду, я сам, – быстро сказал он, разворачиваясь.
Двое призраков-статуй сопроводили его вниз по лестнице. Священник в черно-золотой рясе, служивший мессу и касавшийся лбов, успел спуститься со сцены. Его лицо было скрыто низким капюшоном, отчего он напоминал Смерть со средневековых гравюр.
Орфин судорожно огляделся, но всюду были стражи. Он заставил себя сделать пару шагов в сторону жнеца. Чёрт! Причастие выглядело невинно со стороны, но эти пустые взгляды… Чем здесь опаивают?
– Не бойся, дитя! – донеслись сверху слова Лукреция. – Отец Геласий, возьмите с нашего нового друга десятину и не скупитесь на лету.
Священник приподнял небольшую чарку с мерцающей жидкостью, напоминавшей ртуть. От нее шел сильный сладкий запах.
– Что это?
– Обезболивающее, – ответил Геласий тихо и бесстрастно, с щепоткой иронии.
Не решаясь прямо отказаться от напитка, Орфин принял чарку и поднял ее ко рту. Надо как-то хитро разлить жидкость, чтоб священники поверили, что он выпил. Но стоило сосуду оказаться под носом, как Орфина разморило от запаха. Мерцающий пар нес в себе приторно-химический аромат ванили, от которого воля таяла. Он опрокинул дурман в себя, как шот. В первый миг напиток напомнил очень крепкий ликер, но, вместо того чтоб обжечь гортань, он обволок ее медом.