Размер шрифта
-
+

Пампа-блюз - стр. 4

Я ставлю тук-тук в тенек и возвращаюсь в дом. Карл сидит в кухне на табуретке и рассматривает свои башмаки. Его руки лежат на коленях, все в морщинах и пятнах, покрытые синими венами. Я видел фотографии, где он еще молодой, такой здоровенный, крутой, с шапкой черных волос и ясными глазами, в которых нет ни тени сомнения или растерянности. Эти фотографии хранятся у него в шкафу в коробке, и мне с трудом верится, что на них тот же самый человек, который сейчас сидит передо мной и не может вспомнить, как завязывать шнурки.

Я стараюсь не думать об этом, хотя больше всего боюсь именно того, что когда-нибудь сам буду сидеть на этой проклятой табуретке и не смогу вспомнить ничего о своей жизни. Потому что ее у меня не было.

– Все очень просто, вот, смотри, – говорю я Карлу, опускаюсь на колени и завязываю шнурок на левом ботинке.

– Спасибо, – отвечает он.

– Второй давай сам.

Карл медлит, берет шнурок за концы, старательно их перекрещивает и останавливается, вспоминая, что же дальше.

– А теперь?

– Протянуть один под другим, – отвечаю я.

Как в замедленной съемке, Карл совершает несколько бессмысленных движений, кряхтя при этом так, будто делает тяжелую работу.

– Ладно, давай я.

Пока он не запутался окончательно, я отбираю у него шнурки и завязываю их сам.

– Спасибо, – говорит Карл.

Я надеваю Карлу на голову шлем, туго затягиваю ремень на подбородке и выношу ему коробку из-под печенья с клочками бумаги. И за это мой дед тоже меня благодарит.

В сарае стоит старый автобус марки «Фольксваген». На самом деле это наполовину проржавевший кузов под брезентовым навесом. Сиденья выставлены вдоль стены и прикрыты пустыми мешками из-под удобрений, кое-как защищающими их от пыли и земли, которую через щели наносит сюда ветер. Мотор лежит в деревянном ящике, словно в гробу. Раза два в месяц Масловецки притаскивает очередную запчасть, но иногда мне ничего не перепадает месяцами. При таком темпе я отремонтирую автобус не раньше чем к своему тридцатилетию.

Карлу к этому моменту будет уже девяносто пять. Когда он вот так стоит среди белого дня, в шлеме на голове, и беззаботно смотрит вдаль, как убеленный сединами космонавт, я легко могу представить себе, что он доживет и до ста.

Я помогаю Карлу сесть в кабину тук-тука и ставлю коробку из-под печенья ему в ноги.

– Куда мы едем? – спрашивает он.

Он уже раз двадцать сегодня спрашивал об этом.

– К Анне, – говорю я, и он улыбается, радуясь такой отличной новости.

Я сажусь на мопед и жму на педаль. Мотор заводится с первого раза. Не знаю, хорошая ли я сиделка, но механик из меня ничего.

Страница 4