Палач, скрипачка и дракон - стр. 3

Но сейчас Энрика не думала о прошлом, настоящем и будущем. Сейчас жила только музыка – пронзительная, быстрая, безумная и веселая, разбивающая надоевшую тишину, заставляющая каждую снежинку звенеть в резонанс, ветер – подпевать, а сердца – отбивать такт. Ради этих минут забвения Энрика могла вытерпеть все, что угодно.

***

– Эй, хозяин! – Рокко Алгиси постучал ногой по порогу. – Плесни-ка пенного, чтоб Дио в сердце снизошел!

Ламберто Маннини, младший жрец Дио, побежал к посетителю по проходу, смешно задирая полы рясы.

– Ты что? Ты что?! – шипел он, выпучив глаза. – Это же церковь, безумец! Тут люди…

– Что, уже? – Рокко зевнул и окинул взглядом пустующий зал. Впрочем, не совсем пустующий – один человек там все же сидел. И, хотя он сгорбился, будто стараясь стать незаметным, хотя ставни еще закрыты, и церковь тонет во мраке, разгоняемом лишь парой свечей, невозможно не узнать монументальную фигуру Нильса Альтермана, командира карабинеров и городского палача.

– Вообрази себе, – сказал Ламберто, забрав у Рокко оплетенную бутыль. – Ты принес порошок?

– А было надо? – Рокко насмешливо сверкнул на жреца карими глазами. – Неужто еще дуры найдутся?

– Найдутся! – заверил его Ламберто и тут же спохватился: – И не дуры, а возлюбленные Дио!

– Бедный Дио, – покачал головой Рокко. – Нормальных девок быстро разбирают, а ему – одни воблы плоские. Неудивительно, что он так нас всех ненавидит. Ладно, хватит языком трепать. Наливай, да я пошел. Дел невпроворот сегодня.

Ламберто, ворча себе под нос, удалился в пареклесий, а Рокко, сложив руки, прислонился к косяку. Проходить дальше порога не хотел. Не столько потому, что у колдунов свои отношения с Дио, сколько из-за Фабиано Моттолы, старшего жреца. Церковь, казалось, насквозь провоняла смрадом его гнилого сердца.

Скучающий взгляд Рокко отвлекся от все еще неподвижного Нильса (может, уснул вовсе? Что, в конце концов, позабыл в такую рань в церкви туповатый солдафон?) и задержался на кафедре, установленной посреди алтаря. Ну да, Моттола сегодня будет вещать, окончательно портить прихожанам настроение рассказами о вечных муках. Вот бывают же люди – сами не живут и другим не дают. Скорей бы уж его хворь какая одолела! Да нет, хранит Дио для какой-то надобности.

А вот и сам Дио, на огромной фреске за алтарем. Лица не разглядеть – темно. Но белые одежды и зеленеющие вокруг сады – вполне различимы. Рокко поднес пальцы правой руки ко лбу и чуть склонил голову, без всякого раболепия выказывая должную степень уважения тому, кто создал мир и непрестанно о нем заботится.